Святополк раздраженно махнул рукой:
– Заткнись!
Я удовлетворенно хмыкнула. Князь вновь обернулся ко мне. Тяжелый, мутный взгляд пригвоздил меня к полу.
– Скажи, как давно ты служишь Предславе?
– Не более десятка дней, князь.
– Хорошо… – Он заходил по горнице, потирая ладони. Длинный плащ волочился по полу кроваво- красным следом. – Очень хорошо… У тебя есть родичи?
– Нет. Я сирота.
– Да… Ясно по имени… И ты бедна…
Он скользнул ко мне, двумя пальцами ухватил за подбородок и запрокинул мою голову:
– Ты хочешь стать богатой? «Соглашайся!» – посоветовал мне внутренний голос. Я кивнула.
– Тогда, – князь придвинулся, – ты послужишь не только моей сестре. Я хочу знать все, о чем думает или говорит Предслава. Я чую: она что-то скрывает… Каждый вечер ты будешь приходить ко мне и рассказывать, о чем говорила, что ела и о чем думала княжна. Горясер позаботится, чтоб тебя никто не смел трогать. Ты получишь платье и денег из моей казны, но жить будешь в горнице Предславы.
Он даже не спросил моего согласия. Хотя с какой стати князю спрашивать согласия у безродной девки? Мне его предложение должно казаться величайшей милостью, подарком судьбы… «Он чует неладное…» Еще бы! После той ночи поляк небось бегает за Предславой так, будто не она у него в наложницах, а он у нее в рабах… Интересно, что будет, если я откажусь? Но, пожалуй, лучше согласиться. А что? Буду жить с Предславой, знать все ее тайные помыслы. Стану ее наперсницей-шептуньей… Нагляжусь, как она с Горясером…
Боль сжала сердце.
– Ты слышишь?
– Да, князь. Это большая честь… – пробормотала я.
– Тогда ступай. Проводи ее, Горясер. Пусть о ней позаботятся.
Наемник шагнул ко мне и подтолкнул в спину. Мы вышли.
– Горясер! – донеслось из-за полузакрытой двери.
Мой провожатый быстро скользнул обратно. Я прильнула ухом к щели и расслышала недовольный голос князя:
– Эта девка мне не нравится.
– Но никого другого княжна не допустит, – возразил наемник.
– Знаю. Потому и терплю! – Похоже, Окаянный не на шутку разъярился. – Приглядывай за ней. Если что пойдет не так, пусть она исчезнет. Без следа.
– Хорошо, князь, – ответил он. Будто согласился раздавить муху на стене.
– Ступай.
Во дворе ко мне подскочил Журка:
– Что там было?
– Не твое дело, – за меня ответил Горясер. – Ступай домой. Я о ней позабочусь.
– Иди, Журка. Все хорошо, – сказала я. – Все будет хорошо.
38
Анастас боялся. Девка, которую он оговорил в Вышегороде, умудрилась стать единственной служанкой опозоренной княжны.
О падении Предславы знали все – от княжеских воевод до обычных лапотников. Поговаривали, будто в ночь после пира из горницы княжны доносились крики о помощи, однако, что там происходило, никто не ведал. Упредили князя, но он лишь хитро ухмыльнулся и поутру сам отправился к сестре. С ним воеводы и бояре. А вскоре весь город шумел о том, что увидел князь и его соратники в тереме княжны. «Голубица-то наша с поляком в постели, вся в слезах… – шептались дворовые девки, – рубашка изорвана, простыня в крови… Силой взял… Ох, бедная…» Анастасу не верилось в их искренность. Куда глубже о позоре княжны сожалели старые дружинники, те, которые еще помнили Владимира и чтили его род.
С той ночи все изменилось. Предслава остригла роскошные косы и спрятала темя под кикой[33], как полагается замужней женщине, Святополк притворно хмурился и вздыхал, а по городу вовсю гуляли шепотки и слухи. Странно вел себя лишь Болеслав. То ли ему не понравилась княжна, то ли сам сплоховал, однако поляк бегал от своей новой наложницы, как черт от ладана, а если доводилось встречаться, краснел и безоговорочно выполнял любую ее прихоть. Но Анастаса не интересовали капризы княжны, настораживала лишь ее новая служанка. Бывший настоятель не жаловался на память, но, как ни старался, не мог вспомнить, где же раньше он видел эти огромные глаза и вызывающие, яркие губы. Он был уверен, что встречал девку до Вышегорода. Но где? От девки исходила опасность, и Анастаса мучили дурные предчувствия. Он снова боялся.
39
Десять дней я прислуживала Предславе. Не скажу, чтоб с удовольствием. Кормили и поили меня на славу, однако на душе было муторно. Чесала перед сном ее роскошные, хоть и короткие волосы и подумывала: «А не вцепиться ли в эти золотые космы да не повыдергать их за ложь, за высокомерие, за… Горясера?» Однако сдерживалась, готовила княжне постель, сказывала на ночь сказку и длинными переходами, по темному двору шагала к Святополку.
