дополнительной помощи. Мы вышлем вам оставшиеся медицинские силы, как только доктор Самарита определится с тем, что необходимо в первую очередь. Действуйте.
Он быстро покинул их и отправился в район, где располагались основные силы Диких Гусей.
Позже Кэтлин рассказала О’Нейлу о том, что произошло после его ухода. Небольшая иммунизированная группа пережила ночь ужаса, спрятавшись за стенами госпитального комплекса, отбивая атаки капюшонников. Когда прибыла Самарита, хорошо всем известная, они рассортировали» и начали работать. Около часа таранцы и отряд Сэмми повсеместно оказывали помощь тем зилонгцам, которые могли дойти до госпиталя сами за медицинской помощью. Как раз после этого «Монихан» приземлился и высадил группу врачей с «Ионы». Уже к концу дня интернациональная группа медиков спасла сотни жизней.
И, как потом доложила Кэт: «Сэмми исключительно подвержена язычеству, да, исключительно, и вместе с тем удивительно соответствует современным представлениям о женщине. Я хочу поговорить с ней о многом. Я обязательно это сделаю. Симус, она отличный врач».
Когда О’Нейл покинул развалины тюрьмы, он отправился к командному посту Диких Гусей, организованному в руинах Центральной Площади. Рев садившихся кораблей, перемещения военизированных отрядов, наконец – громада монастыря и устрашающий внешний вид Диких Гусей – все это заставило большую часть праздновавшей зилонгской публики разойтись по своим жизненным пространствам. К утру ветер стих окончательно, наркотическое действие ослабло. Те же зилонгцы, которые были еще не в себе и продолжали убивать и насиловать, разубеждались «ошеломляющими» атаками фазеров. К полудню то, что оставалось от Города, было усмирено и успокоено.
О’Нейл полностью овладел ситуацией, когда вспомнил о транквилизирующих пилюлях. Он соединился по линии связи с Дейдрой.
– Что ты думаешь о пилюлях против бешенства, женщина? Очевидно, моим людям они пригодятся уже к ночи, не говоря уже обо всем населении Зилонга.
– Кое-кто так же мудр, как и я, О’Нейл. Мы уже подумали об этом. Твоя… э… возлюбленная была настолько добра, что позволила взять у нее пробы крови с тем, чтобы мы могли подобрать медикаменты. Повторное исследование природы ветра привело к возникновению следующей теории: безумие частично вызвано аллергической реакцией на то, что он поднимает и приносит с убранных полей. Это совпадает с тем, о чем говорил тебе тот человек с Гипериона. Стоит остановить ветер, и безумие прекратится…
– Ваша проницательность лишний раз доказывает, что вы заслуживаете права носить эту очаровательную красную мантию. Теперь, как я понимаю, дело за малым – нужно просто остановить ветер.
– Если мы можем менять траектории метеоритов при помощи нашей психической энергии, то сможем и ветер остановить.
Ну что же, достаточно убедительно – ветер будет остановлен так же внезапно, как и начнется.
На Зилонге воцарится настоящий мир, настолько прочный и непоколебимый, что Симус увидел Рету и Яна спокойными, мягкими, уверенными в себе, как если бы с их детских плеч свалился невероятно тяжелый груз. Они смотрели друг на друга со слезами на глазах.
– Пройдут годы, и мы будем праздновать этот день по-другому. Этот день Мира станет нашим новым Фестивалем, во время которого наши потомки будут вспоминать последний на нашей планете ветер безумия, – сказал Ян, взяв свою жену за руку.
– День Джимми О’Нейла, – Счастливо улыбалась очаровательная проказница Рета.
– Ничего подобного, я решительно возражаю против этого, – настаивал Симус, сказать по-правде, без особого энтузиазма.
Итак, начался процесс реконструкции. Хорер и монастырские инженеры занялись восстановлением Энергетического Центра; техники по обслуживанию компьютера осуществили коммуникационные связи с Потраджем. Надо сказать, что язык старого болтуна был изрядно подчищен в соответствии с восприятием зилонгцев. Ян, как председатель Комиссии по Национальному Спокойствию совместно с Фергусом Хеннеси установил ежедневное патрулирование отрядов Диких Гусей. Порядок в стране медленно начал восстанавливаться.
Он очень беспокоился о Сэмми. Однажды, когда он переходил площадь перед госпиталем, его остановила Кэт и с восхищением рассказала ему о докторе Самарите. Эта женщина проделала невероятно большую работу по восстановлению медицинской службы. «Бедняжка, она вся отдает себя работе, тяжелой, изнурительной», – восхищалась белокурая Кэтлин, кивнув в сторону «Монихана», все еще парковавшегося перед Центром.
– Да, узнаю ее, – он старался уйти от этой темы. Он даже не мог думать о восстановлении прежних отношений между ними.
– На следующий день после открытия Госпиталя произошел странный случай. По-правде говоря, эта история поразила меня в самое сердце, – продолжала Кэт. – К нам поступила группа тяжелораненых зилонгцев из Центрального Квартала Города, только что умиротворенного. Один из них был мужчина с очень тяжелой черепной травмой. Доктор Самарита несколько мгновений колебалась, а потом решительно направилась в операционную и провела там несколько часов. Она спасла этого человека, почти безнадежного. Потом… – Кэт справилась со своим волнением и продолжала: – …она повернулась ко мне и сказала: «Благородный Консультант, вы не будете возражать, если я немного отдохну?»
«О святые небеса, – сказала я, – да вы заслужили гораздо большего. Это была великолепная работа. Я восхищена вами. А у этого парня удивительная внешность. Наверное, он был незаурядным человеком в этом обществе».
«Он руководил оркестром, Благородный Консультант, – сказала она в ответ. – Мне очень приятно, что вы находите его привлекательным. Он… это мой муж».
Нам ничего другого не оставалось, как броситься друг другу на грудь. Говорю тебе, Симус, это удивительная женщина, – язычница она или нет, все это неважно.
Он сказал себе, что должен обязательно увидеть Сэмми и Эрни, должен вымолить прощение у них, должен восстановить былую дружбу. Имел ли он на это право? Он посоветовался с Кардиной, что она думает обо всем этом, старая ведьма.
– Почему ты так долго раздумываешь? Женщина ждет ребенка, как и большинство женского населения этой варварской планеты. Бедняжка по-прежнему любит тебя, идиот. Даже больше, чем прежде. Хоть ты этого совершенно не заслужил, совершенно.
