Последняя планета

– Но не больше двух—трех раз в день.

В конечном счете, это был очень целомудренный поцелуй.

– Что вы говорите?! – она делала пометки. – Как это интересно.

– Да, были проведены специальные исследования, показавшие, что это способствует процессу восстановления, ускоряет его ужасно…

Если они не делали этого раньше, теперь будут.

– Необычайно интересно! – она снова делала пометки в блокноте, глядя куда угодно, только не на него.

– Как долго я пробуду в госпитале?

– Мы называем это Центром по изучению тела, – она, наконец, посмотрела на него. – Два дня, сегодня утро третьего.

– И это означает, – он всего лишь пошутил, – что вы задолжали мне минимум четыре, а то и все пять поцелуев. Ловлю вас на слове.

– Это поразительно, – сказала она, что-то быстро записывая. – Очаровательно. Я должна немедленно поделиться со своими коллегами-антропологами.

Дальнейшими поступками Симуса Финбара О’Нейла руководил Дьявол.

Он приподнялся с койки, одной рукой обхватил ее руки, притянул к себе, другой обнял за талию и дважды быстро ее поцеловал.

– Теперь ваша очередь, – она носила что-то наподобие тонкого, но плотного корсета под накидкой. Он позволил своей руке опуститься немного пониже; ниже было восхитительно упруго.

Она не пыталась высвободиться.

– Это не в наших обычаях, однако, ничего неприятного в этом нет, – ее губы немного подрагивали. Сделав ударение на слове «должна», она спросила: – Я должна отблагодарить вас?..

– Это зависит от вашего желания.

– Конечно, я этого хочу, поэт О’Нейл. Хотя я и являюсь директором Исследовательского Центра, у меня нет иммунитета против человеческих инстинктов.

– Рад это слышать.

Будь осторожен, Симус, мой мальчик. Твой чувственный рот доставит тебе немало хлопот. Похоже, что эта женщина считает любовь страшным грехом.

Время все расставит по своим местам.

Она с бешеной скоростью писала в блокноте.

– А что ваши люди думают делать со мной дальше? Запрут меня в клетку и станут показывать зилонгскому люду, чтобы каждый мог поглазеть на рыжебородого небожественного происхождения?

– Конечно же нет, – ее темные глаза гневно вспыхнули. – Мы не дикари! Вы будете нашим гостем, пока вашу машину не починят. Поскольку ничего, похожего на вашу технику, у нас нет, это, наверняка, займет некоторое время.

Она сунула записи под мышку и направилась к двери.

– Сейчас решается вопрос, где вас поселить. Через некоторое время техник Лондрау проведет вас по Центру Здоровья. Это приемлемо?

– Как вам будет угодно, мэм, – он вздохнул громко и покорно.

У дверей она приостановилась.

– Мы будем задавать много вопросов, вы не должны расценивать это, как проявление враждебности.

– Догадываюсь о том, что являюсь предметом для расспросов, – он изобразил самую обаятельную улыбку.

– Отлично.

Быстро и грациозно она спланировала к кушетке, наклонилась, позволив на короткое мгновение Симусу заглянуть в вырез платья, и поцеловала его в губы. Дважды.

– Теперь я в расчете с вами, поэт О’Нейл?

– За прошедшие два дня, – он запнулся.

– Дальше будет видно, – она скрылась за дверью.

Есть о чем побеспокоиться. Я просто возгордившийся юнец. Бог этого не допустит. Ничего хорошего не выйдет, если попирать принципы морали.

Но ведь она сама хотела этого. Потрадж говорил, что культура здесь идет под уклон.

Может быть, в ходе разведывательной миссии мне придется целовать каждую хорошенькую женщину этой планеты. Собственно, она сама вынудила меня к этому.

Он с удовлетворением обдумывал возможность превращения Зилонга в колоссальный гарем для себя, но вскоре решил, что это было бы слишком фантастично, и ему не следует обольщаться.

Вряд ли это позабавило бы Леди-Настоятельницу. Нет, решительно не позабавило бы.