Последняя планета

– Вы не находите меня привлекательной, поэт О’Нейл?

Симус поперхнулся.

– Надо быть каменной глыбой, чтобы не считать вас самой очаровательной женщиной во Вселенной.

– Ну, это преувеличение, благородный Поэт! Вы совсем не смотрите на меня. Во время церемонии принятия пищи мы наслаждаемся телами друг друга. Это не означает насилия. В вашем обществе это принято? Я нахожу ваше тело очень привлекательным!

Бригида, Патрик, Колумсайл, во что меня втянули? Ее муж, Второй Главный Геммоф, сидит рядом!

– Я так долго скитался по Мирам… Думаю, я слишком старомоден, – слабо протестовал Симус.

– О, пожалуйста, доставьте мне удовольствие, пока мы едим. Это восхитительно – возбуждать желание Благородного Гостя, – потупившись, она смущенно улыбнулась и снова начала есть. – Разве в вашем Мире подобная прелюдия не принята?

– Уф… нет, конечно, нет. Я думаю, мы… ну, мы несколько более сдержанны в этом вопросе.

– Но зато менее сдержаны в насилии.

– Мы отрицаем насилие над женщиной, – твердо заявил он, убеждая самого себя, – практика часто отличается от теории.

– Как необычно! Значит ли это, что возбуждение желания заставляет вас обладать женщиной?

– Нет! Конечно, нет!

– Значит, все так же, как у нас.

О’Нейл глотнул спиртного и решил, что ничего не станет предпринимать до тех пор, пока кто-нибудь не начнет первым.

А если все они ждут меня? – подумал он и в отчаянии положил себе порцию плотного темного крема.

– Вижу, вам понравился наш темный крем, Поэт О’Нейл, – обратился к нему Музыкальный Директор, худощавый мужчина с пепельно-серыми волосами и приветливой ласковой улыбкой.

– Я в восторге. Очевидно, вы получаете все это от ваших диких рогатых животных?

– Диких?

– Не обращайте внимания, просто такая манера выражения, – О’Нейл сделал над собой усилие, чтобы оторваться от томной позы Рины.

– Всю нашу пищу мы изготавливаем из того, что дает урожай, и из молока коров. А наши ученые, подобные моей благородной супруге, разрабатывают различные технологии синтеза разнообразных продуктов на базе этих компонентов, – он говорил так же торопливо, как и уродливый политикан, словно продавал с молотка.

Симусу показалось, что эта тема ему совершенно безразлична.

– Кроме того, вам удается изобретать из них деликатесы, – маленький комплимент в адрес повара никогда не повредит.

Хозяин гордо улыбнулся.

– Моя супруга наделена большими способностями.

Трудно было ожидать такого высказывания от мужчины, привыкшего меняться женами на вечеринках.

О’Нейл повернулся к своей соседке по столу, полулежавшей совсем близко от него. Она очень изящно откусывала кусочки пирожного.

– Позвольте сказать вам комплимент, не сочтите за грубость! Вы так хороши собой, что мой голос просто застревает в горле, как только я пытаюсь заговорить с вами.

Она была польщена, румянец разлился по ее смуглой коже.

– Очень милый комплимент, – одобрительно улыбнулась она и добавила: – Созерцание – это то, что нужно. Все действительно замечательно.

– Не хочу быть навязчивым, но я не собираюсь забирать комплимент назад, – настаивал он.

– Исключения вполне допустимы для пришельцев, особенно если они поэты, – она скромно потупилась, совершенно довольная своим компаньоном по столу. О’Нейл расслабился. Кажется, его оставили в покое. Никаких оргий!

Все это забавно. Рассказать кому-нибудь – не поверят!

Складывалось впечатление, что все то, чего он так опасался, происходит.

Гости полулежали в интимных позах очень близко друг от друга, но не соприкасались. От партнеров требовалось невероятное внимание, чтобы следить за движениями друг друга и постоянно сохранять разделяющее их расстояние в несколько дюймов.

Когда партнерша слишком близко придвигалась к бедрам партнера, ему следовало отклониться всего на какие-то доли дюйма. Это требовало чрезвычайного умения и совершенно изнурительных затрат энергии.

Когда Самарита в очередной раз склонилась над столом, чтобы предложить ему десятое или даже одиннадцатое по счету блюдо, он попробовал невзначай задеть ее бедро плечом.