Последняя планета

Я не сделал ничего дурного, чтобы чувствовать себя виноватым.

Еще не сделал, но уже близко к тому.

Их электромобиль оказался небольшим судном, подпрыгивающим на воздушной подушке. Его мотор нуждался в хорошей наладке. Очевидно, Комитет уже присвоил ему приоритет.

Прекрасно, если он рухнет вниз, то я надеюсь, они не ждут от меня, что я его соберу. Я поэт, а не механик.

Конечно, у женщины могут быть дела здесь, внизу, и кроме меня.

А, может быть, я заложник?

Эта мысль привела его в бешенство.

Ведь ты же с самого начала знал о том, что ты – заложник.

Ну и нечего беситься.

Женщина знает, что делает, можешь держать пари.

Они быстро миновали поляну и оказались на небольшом покрытом гравием пляже на берегу Реки.

Остров (другого названия у него не было) тянулся параллельно Городу, на расстоянии около двух миль от него.

Так вот то место, где она хочет приземлиться.

Ну что же, совсем неплохо, совсем. В сравнении с чернотой гиперпространства это местечко выигрывает.

Несмотря на очарование полудня здесь попадались случайные маленькие группы зилонгцев, бродивших по поляне или сидящих на берегу. Они словно старались держаться поближе к городской стене. На пикнике они были смелее.

Их судно оставило берег и направилось к небольшой бухточке на Острове. Топография Зилонга была необычной – низкие горы простирались далеко от главного горного хребта планеты.

На протяжении пяти миль раскинулись снежные вершины, долины, несколько сочных лугов, крошечные леса, овраги и с каждой стороны широкие, прибрежные полосы оранжевого песка.

Для монастыря совсем неплохо, совсем. Почему бы нам просто не отобрать все это? Мы можем сказать туземцам, что это прихоть, каприз рыжебородого бога.

– Пусть Иисус, Мария и Бригада хранят этот остров, – благоговейно проговорила Сэмми, как только они выбрались из шаткого суденышка.

– Что вы сказали? – Симус не поверил своим ушам.

– Это ваше благословение. Нас научила благородная Мариетта, – оправдывался Эрни. – Вас огорчает, что мы пользуемся им? Это кощунство?

– Ах нет, что вы, – Симус громко вздохнул. Мне стоило бы самому благословить будущее место посадки «Ионы». – Вопрос не в том, будут ли они возражать. Они гораздо более терпимы, чем мы.

– Как это прекрасно, что у вашего Бога есть друзья, – набожно шептала Сэмми.

– Да, много-много. Слишком много друзей.

Они плавали в теплой ласковой Реке, пили ликер в изрядном количестве, уплетали разнообразные деликатесы, приготовленные Сэмми, и нежились на мягком песке.

У О’Нейла было достаточно времени, чтобы не сводить глаз с Сэмми – с того самого момента, как она передала ему свою накидку, как только вся их компания причалила к берегу.

Открытый корсаж лишь только подчеркивал ее соблазнительные прелести.

Сэмми была пышнее, роскошнее Мариетты, хотя и не так безукоризненно сложена.

Подтянутая грация Мариетты будоражила, плавные формы Сэмми приглашали на лоно земли.

Бесспорно, это место создано для обеих.

Полу обнаженность в их культуре предполагала только дружбу, во всяком случае, до Фестиваля. Казалось, она совершенно не испытывала неловкости, лежа на горячем песке между мужем и другом, такими же обнаженными, как и она.

Эрни снова отправился поплавать.

– Вы находите мое тело привлекательным, Благородный Друг? – мягко посмеиваясь, спросила она.

От удивления у него широко раскрылись глаза.

– Я нахожу вас привлекательной, Сэмми, – достаточно искренне ответил он.

Симус попытался представить Мариетту в открытых купальных трусиках и прогнал видение. Оно тотчас же вернулось.

– Как всегда, вы говорите красиво и загадочно, – она прижала ладонью его пальцы. – Вы гораздо решительнее, когда целуетесь.

– Что вы под этим подразумеваете? – удивился Симус, осторожно убирая руку.

– Вы говорили, что доктор и пациент обмениваются поцелуями дважды в день.

– Я никогда этого не говорил.