— Тебе не надо ничего говорить. — Он посмотрел на нее. — Я слышал твои слова, подходя к двери. Слышал, как ты говорила девочке, что никогда не расстанешься с ней.
— Но мы договаривались, Дэрмид, — в глазах Лейси читалось отчаяние. — Я не думала, что так может случиться. Я знаю, я обещала передать тебе ребенка, как только он родится, велела тебе ни о чем не беспокоиться, уверяла — мне не составит труда просто повернуться и уйти, но… — голос ее прервался. — Я не могу, не могу это сделать. Я знаю, она — дочь Элис. Но она и моя дочь. Я люблю ее, я не смогу с ней расстаться. А теперь, когда я покормила ее грудью…
— Тебе не надо с ней расставаться.
Лейси заморгала. Его слова потрясли ее.
— Не надо… Что ты хочешь сказать?
— У меня есть предложение…
Он не успел договорить: санитарка с подносом в руках влетела в палату.
— Вот ваш чай, мисс Максвелл. И вот гель, который я обещала. — Она поставила поднос на столик у кровати, приветливо улыбнулась Дэрмиду, потом сказала: — Я заберу малышку. — Она взяла девочку, посмотрела на нее, потом на Лейси, потом опять на девочку. — Она очень похожа на вас, мисс Максвелл. Она вырастет красавицей, эта малютка.
Санитарка ушла, и они остались вдвоем.
— Она права, — заметил Дэрмид. — Конечно, девочка похожа на тебя. Не знаю, почему я не заметил этого раньше. Тут нет ничего необычного. Дети часто бывают похожи не на родителей, а на какого-то другого члена семьи. И она верно заметила — Джиллиан МакТаггарт вырастет красавицей.
Лейси откинулась на подушки и, как показалось Дэрмиду, побледнела.
— Дэрмид, какое еще предложение? Что ты имеешь в виду?
Она не давала увести себя в сторону. Она явно хотела вернуться к прерванному разговору. Он тоже этого хотел.
Дэрмид кашлянул.
— Я… видишь ли, я подумал… может, мы могли бы пожениться…
Последовало гробовое молчание. Потом она выдохнула:
— Пожениться?
Он снова откашлялся.
— Я предлагаю тебе стать моей женой. — Ему трудно было подбирать слова. Он выпалил: — Я хотел бы сделать из тебя порядочную женщину…
— Но я никогда не была непорядочной, Дэрмид!
— …и я хотел бы, чтобы у этой девочки была мама, а не только папа, и, раз ты говоришь, что успела ее полюбить…
— Я люблю ее!
— …ты, наверное, захочешь принимать участие в ее воспитании, захочешь помогать растить ее…
— Да, я хочу помогать растить ее, но ты не обязан на мне жениться.
— Черт подери! — воскликнул Дэрмид. — Я знаю, что не обязан. Я хочу на тебе жениться.
Лейси сильно-сильно прикусила нижнюю губу. Губа стала такой же белой, как ее щеки. Потом опустила глаза и сказала так тихо, что Дэрмиду пришлось напрячь слух:
— Чтобы у девочки была мать.
— Ведь ты этого хотела, правда?
— Да, но…
— Джордан сказал мне, что ты меня любишь. — Он не хотел этого говорить, но слова вырвались как бы сами собой.
Она отшатнулась, словно он замахнулся на нее ножом, и прикрыла глаза рукой.
— Он не должен был этого говорить.
— Значит, он все не так понял? — разочарование сделало голос Дэрмида глухим. Она могла его не услышать. Но это не важно. Он с отчаянием думал — неужели Джордан ошибся? А он еще просил не причинять боль Лейси.
— Дэрмид, — она робко смотрела на него из-под руки. — Ты бы хотел, чтобы это было так?
В ее глазах блеснуло что-то, чего он там раньше не видел. И в нем затеплилась надежда. Но он все еще был настороже.
— А ты хотела бы, чтобы я хотел, чтобы это было так? — спросил он, почти не дыша.
Теперь Лейси смотрела лукаво.
— Только если ты хочешь, чтобы я хотела, чтобы ты хотел, чтобы это было так!
Оно вернулось. Понимание, которое появилось между ними перед его отъездом, вернулось. Теперь он знал — все будет хорошо.
— Да, — ответил он. — Я хочу, чтобы это было так, ведь я люблю тебя. Я схожу по тебе с ума, я не могу жить без тебя, и если ты не скажешь, что выйдешь за меня замуж…
— Я выйду за тебя, Дэрмид. — Она села в постели и протянула к нему руки. — Я тоже страшно люблю тебя, я тоже схожу с ума, и…
Но она не смогла продолжать, потому что Дэрмид начал ее целовать. Он целовал ее, пока мог дышать, пока ему не стало казаться, что он летит прямо в рай. Это был рай — любить ее, быть любимым ею — это рай.
Оставалось сказать еще только одну вещь. Он взял ее за плечи и слегка отстранил от себя.
— Лейси, твоя работа, твоя мечта стать лицом «ГлориБи». Я знаю, как тебе это важно…
— Не надо, Дэрмид. — Она положила палец на его губы. — Я знаю, ты захочешь, чтобы я жила на ранчо, стала мамой с полной занятостью, как Элис.
Мужчина осторожно опустил ее руку.
— Лейси, ты не Элис, и я не жду, что ты будешь как Элис, да и не хочу этого. Ты — Лейси. Лейси, которую я полюбил, — не просто сильная, отважная женщина, которая будет великолепной матерью нашим маленьким Джеку и Джилл. Она еще и первоклассная модель. Дорогая, ты станешь современной мамочкой, способной совмещать семью и карьеру, ведь у нее есть муж, который ее обожает, и хочет и станет ей помогать, и будет очень сильно гордиться ею. Ты получишь и то, и другое. А я, держась где-то поблизости, буду аплодировать тебе.
Лейси казалось, ее сердце вот-вот разорвется. Как могло случиться, что ей так повезло и этот человек полюбил ее?
— Ты так добр ко мне, Дэрмид, милый. — Она поцеловала его, обняла и прижалась к его груди. — Ты предлагаешь мне продолжать работу. Это так благородно. Больше, чем благородно. Но семья всегда будет для меня на первом месте. Стать лицом «ГлориБи» — здорово, но это будет моя последняя серьезная работа. Я не знаю в мире другого места, где я чувствовала себя так комфортно, как на ранчо.
Дэрмид обнял ее.
— Дорогая, ты даришь мне невозможное счастье. Я рад слышать, что ты не будешь работать так много, ведь я понял, насколько тяжела на самом деле твоя работа.
Она отстранилась от него и лукаво подняла бровь.
— Что случилось с этим человеком? Он ведь всегда считал, что модели просто порхают с цветка на цветок!
— Когда я увидел, сколько сил ты потратила на то, чтобы вести мое хозяйство, как решительно ты училась готовить, я понял — для того, чтобы стать тем, чем ты стала в мире моды, ты должна была отдавать себя своему делу целиком и полностью. С цветка на цветок… — Он усмехнулся. — Я действительно так тебе говорил?
Лейси засмеялась.
— Именно так. И много раз. — Она вдруг стала серьезной. — Дэрмид, я хочу спросить у тебя одну вещь. Почему ты никогда не упускал случая подколоть меня? Я знаю, сначала ты просто меня поддразнивал, но потом, после того, как не стало Элис, твои замечания стали жестокими. И болезненными. Мне
