первой встрече: угрожать, оскорблять, отказывать в естественной отзывчивости человеку, попавшему в беду.
Любопытство начало вытеснять из смятенной души страх, но Кристина все еще держалась настороже, кроме того, она не забывала, что лежала под одеялом совсем голая. Незнакомец же вел себя крайне любезно. Он вдруг добродушно рассмеялся, и Кристина подумала, что он умеет быть обходительным, когда захочет. Лицо его мгновенно просветлело, в глазах появился манящий блеск — нечто сексуально- азартное.
Н-да! На редкость сексуальный мужчина.
И от сознания этого Кристина ощутила себя еще более беспомощной, чем раньше.
— Четыре часа?.. В этой вот постели? С вами? — недоумевала она.
— Да.
— О Боже, нет!
— Со мной, но не в постели. То есть, я хотел сказать, в постели, но не со мной, — поправился он. — Извините за нескромность, но я действительно боролся за вашу жизнь, и не надо так на меня глядеть. Не скрою, что был момент, когда больше всего мне хотелось придушить вас. Но я привык к тому, чтобы мои женщины просыпались в добром здравии и светлом уме. Так что перестаньте тревожиться и оставьте пустые фантазии.
— Ничего я не фантазирую.
— А вы лгунья, — резко сказал он. — Говорите, что не боитесь, а сами лихорадочно представляете, что бы я мог вытворять с вами в этой постели.
— Прекратите издеваться надо мной! — закричала она, пытаясь заглушить страх. Шелковые простыни выскользнули из пальцев, и она торопливо поймала их и снова натянула на грудь, не сводя с него вопрошающего взгляда. — Я не лгунья, и я не понимаю, в чем вы меня подозреваете?
— Отлично, — примирительно сказал хозяин дома. — Вы не репортерша?
Кристину словно током ударило. Она и в самом деле репортерша. Но откуда он знает ее? И откуда эта уверенность, что он говорил с ней перед встречей, когда ничего подобного и в помине не было?
Чувство самосохранения подсказало ей, что признаваться в своей истинной профессии нельзя ни в коем случае. Чего доброго, он и в самом деле прямо голышом закопает ее в снег.
— Клянусь, не понимаю, о чем вы говорите. — Так, по крайней мере, она не лгала ему.
— И я не предупреждал, чтобы духу вашего здесь не было?
— По крайней мере, вашего разрешения я не спрашивала! — с достоинством ответила Кристина. — Я не нуждаюсь в чьем-либо разрешении, чтобы беспрепятственно ездить по общественным дорогам. Я всего лишь направлялась в гости к двоюродному брату. Это-то хотя бы вам понятно?
— Вполне, — сказал он и встал.
Кристина инстинктивно отодвинулась к спинке кровати — подальше от него. Он замер, и от его взгляда ей вдруг стало невероятно стыдно. У нее не было никаких оснований доверять ему, но она верила. Он сказал, что всего лишь отогрел ее, и она не сомневалась в этом. Кристина и сама не понимала, откуда такая убежденность — ведь доказательств того, что он маньяк, было достаточно. И все же интуиция подсказывала, что он не причинит ей зла. Щеки у нее опять зарделись.
— Извините! — сказала она тихо.
— Вы серьезно меня боитесь? — спросил незнакомец, на этот раз с любопытством и с настороженностью во взгляде.
— Нет. Я… я не боюсь. Хотя следовало бы.
И чуть не подпрыгнула на месте, когда он сел на кровать и близко, слишком близко наклонился к ней. Его глаза искрились как драгоценные камни. И улыбка сатира на лице!
— Почему следовало бы?
— Потому что я уже наслушалась от вас всяческих угроз, — запальчиво сказала она.
— Ах, да, совсем забыл. Это когда я угрожал вам заряженной лопатой для расчистки снега, так, да?
— Ну, я перед этим изрядно поплутала по снегам…
— Но ведь я же вам сказал, чтобы вы ехали прочь.
— Ах вы, глупец! Я и пыталась уехать подальше от вас! — Кристина почти перестала владеть собой. — Я не знаю, кто и зачем к вам собирался, но в любом случае замерзнуть в снегу — слишком большая плата за желание посетить вас!
— Даже для статьи, которая могла бы стать сенсацией недели? — спросил незнакомец подчеркнуто вежливо.
— Даже для исключительного интервью с самим Господом Богом! — заверила его Кристина злорадно.
Хорошо сказано, похвалила себя Кристина.
Незнакомец приподнял бровь, но лицо у него смягчилось, и он снова улыбнулся своей особенной улыбкой — чувственной, неотразимой. Кристина подумала, что и запах, который исходит от него, приятный. Не тяжелый и сладковатый аромат дорогого дезодоранта, а чистый запах свежевымытого тела, словно он только что вышел из-под душа. Так, судя по всему, оно и было — его волосы до сих пор оставались влажными и потому так аккуратно зачесывались назад.
— Что ж, тем хуже, — сказал он хриплым голосом, еле слышно. По ее обнаженной спине пробежала сладкая дрожь, по телу растеклось приятное тепло. — Судя по всему, какое-то время вам придется провести здесь, как бы вы ни сопротивлялись, — заметил хозяин дома.
Он выпрямился и, подойдя к палевым гардинам, отдернул их. За окном по-прежнему сплошной стеной валил снег. На темном, серо-седом небе белизна вереницей падающих пушистых хлопьев казалась сказочной феерией.
— Да, разумеется, придется задержаться, — повторил он сухо.
Задержаться! — Кристина задрожала, но, подняв на него взгляд, она поняла, что, вопреки всему случившемуся, не испытывает былого страха.
Кристина все больше поддавалась его очарованию. Но не забывала твердить себе об осторожности. Тем более что незнакомец хладнокровен, упрям и не верит ни единому ее слову.
— Могу я воспользоваться вашим телефоном? — спросила Кристина.
— Бога ради, — ответил он. — Боюсь только, что вам это не удастся. Телефон не работает с самого начала снежной бури.
— Какое невезение! — только и смогла сказать Кристина, и невольно поглядела на горящую переносную лампу.
— Я надеюсь, что электричество скоро включат, — сказал он.
Обойдя вокруг кровати, он поднял трубку телефона, стоявшего на ночном столике, и подал ей. Прижав трубку к уху, Кристина не услышала в ней ни звука, ни шороха — мертвая тишина и ничего больше. Поймав ее вопрошающий взгляд, незнакомец рассмеялся.
— Я не трогал телефона и вообще не делал ничего из того, о чем вы сейчас думаете, мисс Кеннеди. Более того, я горю деланием как можно скорее избавиться от вашего присутствия, и уж менее всего хотел бы держать вас в заточении.
— Я вовсе не называла вас лжецом, — кротко отозвалась Кристина. — Это вы изволили назвать меня лгуньей.
— Я не лжец, а хуже — просто возможный насильник, так? — спросил он.
— Вы просто непереносимый грубиян, — последовал ответ.
— Что ж, простите меня, мисс Кеннеди!
— Да я изо всех сил пытаюсь это сделать.
— Неужели? Тогда докажите это. Все-таки вы в моем доме.
— Пусть так. Но если уж вы обвиняете меня в том, что я имела наглость в пургу проезжать мимо вашего дома, так скажите, какой цели я добивалась, забыв о всякой осмотрительности?
— К сожалению, не могу сказать, что я полностью поверил в случайность вашего появления здесь, — сказал он все тем же наигранно любезным тоном.
— Мне кажется, у вас мания величия! — заметила Кристина.
