хочется обладать ею здесь, сейчас же, его терпение иссякало… Но он пытался убедить себя, что его самое горячее желание — заставить ее сказать правду. И вместе с тем ему хотелось бы так же безоглядно довериться ей, как и она. Он не мог не признать, что уступает Кристине в твердости, что его подозрительность — болезненна, хотя и объяснима.
— Музыка. Я хочу послушать хорошую музыку, — раздался голос мужчины.
— Это было бы превосходно. Поставьте то, что вы любите, а я пока помою посуду.
— Великолепно!
Он исчез, и через несколько минут Кристина услышала прелестную мелодию, разлившуюся в гостиной. Очевидно, в кухне находились колонки, связанные с проигрывателем.
Закончив с посудой, Кристина обернулась — Джастин уже был в гостиной.
— Ну, что теперь? — спросил он.
Джастин весь подобрался, точно тигр, крадущийся по саванне, — во всяком случае, такое впечатление он на нее производил.
Кристина непроизвольно подняла руку, словно защищаясь от какой-то опасности.
— Я могла бы уйти в вашу комнату, если я вам мешаю слушать музыку.
— И запереться в ней?
— Я этого не говорила.
— Вы мне не мешаете.
— Тогда…
— Тогда можно было бы поплавать в бассейне, — неожиданно предложил Джастин.
Странный переход к бассейну, подумала Кристина.
— У меня нет купальника. Уезжая из дома, я не предполагала, что в разгар зимы мне предстоит купание.
Он по-прежнему не отводил от нее глаз.
— Тогда, может быть, сыграем в шахматы? Вы играете в шахматы?
— Да.
— Замечательно. Я схожу за доской, авы принесите, пожалуйста, еще кофе.
Кристина решила вылить холодный кофе и сварить новый. С чашками дымящегося ароматного кофе она вошла в огромную гостиную инашла Джастина сидящим за шахматной доской перед массивным, облицованным гранитом камином. Сняв с дивана две большие подушки, чтобы было к чему прислониться, Джастин ждал ее.
Он не предложил гостье право первого хода: поскольку сидел лицом к белым фигурам, то сразу же пошел конем.
Кристина, как робкий игрок, начала с пешки. Джастин ответил тем же. Вскоре она догадалась, что он собирается играть ферзем. Кристина немедленно отправила в бой черного ферзя. Джастину не стоило труда обыграть Кристину, если б она не нащупала возможности надежной обороны.
Джастин играл быстро. Слишком быстро, заметила она. Его легкость и стремительность могли привести и к опрометчивости. Играя спокойно, вглядываясь в расстановку фигур, Кристина могла получить шанс на благополучный исход.
Через пятнадцать минут она съела его слона и коня, зато он лишил ее ладьи, трех пешек и безжалостно преследовал по всему шахматному полю ее черного ферзя.
— Не слишком-то вы задумываетесь над вашими ходами, — укоризненно заметила она.
Джастин недоуменно взглянул на нее, удивившись, что она осмелилась критиковать его.
— Вообще-то я не очень большой любитель шахмат, — сказал он.
— Тогда нечего и играть.
— Да, конечно. Но надо же чем-то заняться. Чтобы голова и руки не оставались без дела. Ходите!
— Я не могу играть, когда мною командуют, — возмутилась Кристина.
И быстро сообразила, как уберет его ферзя, изящно и красиво. Она давно уже не практиковалась в шахматах, поскольку единственным ее партнером в игре был и оставался Роджер, ее двоюродный брат.
Кристина самодовольно улыбнулась и сделала свой ход.
Джастин наконец соизволил взглянуть на доску. Он полулежал, опершись на локоть. Огонь, пылающий в камине, освещал его обнаженное по пояс безупречно красивое тело.
Приподняв воротник махрового халата, Кристина спрятала в нем разрумянившееся лицо. Ей хотелось зарыдать. Она всеми силами старалась избавиться от его чар. Ей расхотелось играть в шахматы, стало безразлично, будет звучать музыка или нет. Она мечтала только об одном: прикоснуться к его лицу. А тут эти шахматы!..
— Ваш ход, — сказал Джастин, разглядывая Кристину.
Он любовался ее лицом, губами, пышными волосами. Его ненасытные глаза не переставали ласкать всю ее — с головы до ног…
Кристина наклонилась над доской и одним ходом смела его ферзя.
Джастин, удивленный такой атакой, откровенно растерялся. Кристина скромно потупилась и не удержалась от торжествующей улыбки.
— Где вы научились так хорошо играть? — спросил он.
— У своего родственника, Роджера, — охотно ответила она. — Роджер Дориа — двоюродный брат. Он славный парень, и мы с ним большие друзья.
Не зная, как избавиться от его вопрошающего взгляда, она, чувствуя, что у нее не выдерживают нервы, разоткровенничалась:
— У меня несметное полчище двоюродных и троюродных братьев, а Роджер взял на себя роль «старшего брата», поскольку я в семье единственная девочка. Пожалуйста, скажите хоть что-нибудь. Почему вы молчите и не сводите с меня глаз?
— Роджер Дориа! — обрадованно вскричал Джастин.
Кристина кивнула, не понимая, что могло так приятно удивить Джастина.
— Вашего двоюродного брата зовут Роджер Дориа?
— Да.
— Роджер Дориа из Уорвика, штат Массачусетс.
— Да, — сказала Кристина, изумленная его странной настойчивостью.
— Почему вы мне не сказали об этом раньше?
— Я сказала! Я с самого начала говорила, что еду к моему двоюродному брату.
— Да, но вы не уточнили, к кому именно!
— Вы ни за что не желали верить мне и ни о чем не спрашивали, — дрожащим голосом напомнила Кристина.
Ей стало не по себе. Он казался таким … потрясенным. Что такого мог сделать Роджер, если одно упоминание его имени вызывает в этом человеке столь сильное волнение? Роджер чудесный парень, а его жена Сью просто очаровательное существо.
— Насколько я понимаю, вы знаете моего кузена.
На секунду ей показалось, что шахматы сейчас взлетят в воздух, такое напряжение воцарилось в гостиной. Но Джастин вдруг с облегчением рассмеялся:
— Да, я знаю Роджера!
— Вы с ним имели дело? Он причинил вам какие-то неприятности? — со страхом спросила Кристина.
Джастин покачал головой. Никогда раньше Кристина не видела его глаза такими сияющими, а лицо таким просветленным и открытым, как будто маска недоверия и подозрительности слетела с него.
— Нет, я просто симпатизирую Роджеру. Так же как и Сью.
— Вот и прекрасно. — Она пыталась понять, в чем причина такой разительной перемены. И вдруг ее осенило: он получил наконец неопровержимое доказательство того, что она не лжет. — А-а, теперь я понимаю, что вас обрадовало и успокоило.
— Что вы понимаете?
— Теперь вы готовы поверить в правдивость моих объяснений. А я-то думала, что вы храбрый и
