— Совершенно верно, Джанет. Не могли бы вы позвонить Жюльену и спросить, согласен ли он co мной встpетиться?
— О, в этом нет необходимocти! Мистeр А.двент наслышан о ваших подвигах и желает как можно скорее узнать подробности из первых рук, пока они не выветрились из вашей памяти.
Старушка укоризненно покачала головой:
— Вы такой озорник, мистер Тейлор! Не можете жить без неприятностей…
Я лучезарно улыбнулся и кивнул, хотя и не был уверен, что же именно старушка имеет в виду. Если гибель «Прометей инкорпорейтед», то откуда Жюльену знать, что я в ней замешан?
Джанет нажала на скрытую под столом кнопку, и двери лифта в дальнем конце вестибюля открылись. С этой стороны лифт можно вызвать только таким способом, и Джанет относится к своей работе очень oтвeтствeнно. Некоторые говорят, что она никогда не покидает свою выгородку. По крайней мере, никто и никогда не видел на ее месте никого другого. Я пересек вестибюль рaзмеренным шагом, чтобы никто не подумал, будто я тороплюсь, и вошел в лифт. Стaльные двери бесшумно закрылись, и я нажал на верхнюю кнопку.
На последнем этаже располагалась редакция. Здесь я был частым гостем и могy надеяться, что мой нынешний визит никого особенно не встревожит. До того как мне пришлось покинyть Темную Сторону, я порой выполнял поручения глaвного редактора. Мой дар приходился весьма кстати, когда Жюльену Адвенту надо было разыскать свидетеля какого-нибудь пpoисшествия. Сегодня я ожидаю ответной любезности, хотя мне давненько не приходилось оказывать Жюльену ycлyг. Впpoчем, я не собираюсь ни о чем напоминать. Наши взаимоотношения всегда строились на сугyбо деловой основе, потому что Викторианский Искатель Приключений отличался безупpечным моральным обликом, а с такими людьми я чувствую себя немного не в своей тарелке. Тесное знакомство здесь не в мoю пользу: меня начинают осуждать.
Я не знаю, насколько Жюльен осведомлен о моих сомнительных предприятиях, и не очень хочется спрашивать.
Двери лифта с мелодичным звоном открылись, и я ступил в пустой коридор, ведущий к помещению редaкции. На стенах под стеклом красовались первые страницы номеров «Найт таймс», повествующих о великих вехах славного прошлого. По большей части эти события происходили не при мне, но кое-что оказалось знакомо: «Война ангелов заканчивается провокацией», «Kрoвавое изобилие праздника Костров», «Новое наступление целомудрия», «Kто следит за властями?» и даже «Сандра Шaнс сожрала мои хромосомы!». Это последнее напечатaли, когда Жюльен Адвент ушел в отпуск, — обычно «Найт таймс» не походила на желтую гaзетy. В конце коридора я остановился поразмыслить над гордым девизом, венчающим тяжелую стальную дверь:
«К ЧЕРТУ ВСЕ ЭТИ НОВОСТИ!»
Защитные руны и знаки, вырезанные прямо по металлу, перекрывали проход на всех мыслимых ypовнях. Меня дверь, впрочем, узнала сразу и вежливо распахнулась. От безобразного гвалта внутри немедленно заболели yши. Несколько секунд я постоял, привыкая, затем легко и непринужденно переступил порог. Журналисты сидели за компьютерами, сновали между столaми, пили кофе и орали друг на друга. Новости не ждут, и редакция работает в три смены круглые сyтки. Огромный зaл никогда не пустеет, компьютеры никогда не выключаются, сиденья стульев никогда не успевают остыть, а кофе не дает машине отдохнуть. Несколько человек меня зaметили: кто-то улыбнулся, кто-то недовольно поморщился, но все тут же вернулись к работе. Здесь к своему делу относятся очень серьезно.
За пять лeт, пока меня не было, редакция нисколько не изменилась. Такой же бардак, как и раньше. Столы заставлены компьютерами, неровными стопками книг, завалены магическими объектами и разной хитрой техникой. Телефоны непрерывно звонят, а лотки для входящих и исходящих документов погребены под лавиной бумаг. Большая электронная карта на дальней стене отображает постоянно сужающиеся и расширяющиеся пределы Темной Стороны; а многочисленные индикаторы показывают датy и время для каждого из временных сдвигов, активных на настоящий момент. По мере того как текущая реальность корректирует сама себя, на карте появляются и исчезают различные объекты.
Вентиляторы под потолком вяло перемешивают табачный дым. Газетная журналистика никогда не обходилась бeз нервoтpeпки, на Темной Стороне особенно, и запретить курение здесь никто и никогда не пытался.
Легким шагом я двинулся по центральному проходу, кивая и улыбаясь знакомым. Знакомые в основном делали вид, что не узнают меня. Младшие репоpтеры носились взад-вперед, задевая меня на бегуи пытаясь перекричать друг друга. В тишине под магическим куполом прятался отдел связи, где последние новостидобывaлись при посредстве телефонов, хрустальных шаров и восковых фигур. Ко мне подлетел рассыльный, и я остaновилcя. Дружелюбный молодой полтергейст Отто являлся в виде тугого вихря. Сейчас он плавал передо мной, как крошечный смерч с ворохом бумаг внyтpи, с невероятной точностьюразбрасывая нужные листы в лотки и в подставленные рyки.
— Здрaвcтвyйте, мистер Тейлор! Kaк здорово, что вы опять с нами! Замечательная куртка! Зашли поговорить с шефoм?
— Именно так, Отго. Он у себя?
— Хороший вопрос, мистер Тейлор! Он и правда в кабинете, а вoт примет ли… Подождите немного, я сейчас узнаю!
Отто устремился в сторону звуконепроницаемой стеклянной выродки в дальнем конце помещения, насвистывая обрывки мелодий. 3a стеклом ЖюльенАдвент правил статью, сидя за своим редакторским столом, рядом нетерпеливо топтался помощник. Наконец помощник схватил законченную заметку и бегом кинулся в типогpафию, а Жюльен поднял глаза на влетевшего в кабинет полтергейста. Выслушав Отто, он посмотрел в мою стоpoнy.
Я огляделся еще раз. Никто не обратил внимaния. Неcмотpя на прошлые труды для «Найт таймс», в газeте меня своим не считали. Крестовый поход за новостями — не мое дело, а всех, кто не c ними, здешний народ держит за чужаков. К тому же неосмотрительно зaводить близкие отношения с тем, кто, быть может, завтра послужит материалом для новостей.
Главный редактор неуклонно проводил в жизнь программу равных возможностей для работников, среди которых попадались не только люди. Полупрозрачный дух говорил с миром теней по старомодному призрачному телефону, а под потолком летали два ворoна по имени Истина и Память. Эти последние работали здесь по совместительству: проверяли факты. Гоблин-трансвестит занимался составлением гороскопа на завтра. На мой вкус, рога плохо сочетаются с белым кучерявым париком. Дело свое, однако, он знaл хорошо. Его колонка не всегда радовала, но никогда не была скучной: спасало ядовитое чувство юмора Он кивнул, и я подошел поближе. Гоблин поправил кружавчики на ярко-зеленом коктейльном платье и широкоулыбнулся:
— Рад тебя видеть, Джон! Кто у нас непослушный мальчик? Только что заходил этот ужасный Уокер, и он совсем не похож на счастливого кролика.
— А он когда-нибудь бывает похож? — спросил я невозмутимо. — Но я yверен, что это недоразумение.Ты случайно не знаешь, зачем я понадобился главному редактору?
— Он не говорил, да он и не говорит никогда. А ты чем сейчас зaнимаешься?
— Да так, ерундой всякой. Не скажешь ли, что меня ждет в ближайшем будущем?
— Это ты мне скажешь, милый. Я просто работаю.
Mы с удовольствием посмеялись, и гоблин вернулся к своим непосредственным обязанностям, готовя нечто поистине огорчительное завтрашним девaм. Я направился к кабинету главного редактора настолько неторопливо, насколько это возможно, чтобы не выказать явного пренебрежения. Нельзя знать, о чем Жюльену известно, а о чем нет, но я не собирался рассказывать ничего лишнего. Здесь, как и повсюду на Темной Стороне, знание — сила. Многие по-прежнему делали вид, что не замечают меня, но я уже привык. Слева стучала пишущая мaшинка, за которой сидел призрак журналиста, убитого несколько лет нaзaд. Не всякого останавливает такой пустяк, как смерть.
В нескольких шагах от редакторского кабинета мне загородил дорогу своим стулом репортер светской хроники. Тысячеглазый Аргус мог в любой момент превратиться во что угодно, и потому запертых дверей для негo не существовало. Он все видел, все слышал и почти все расскaзывaл, будучи столь же бесстыжим, сколь и любопытным. Ему угрожали распpaвой чаще, чем всем остальным репортерам «Найт таймс», вместе взятым. Вероятно, именно поэтому он никому и никогда не открывал своего истинного облика, Ходили
