медленно возобновились. Телохранители расслабились за своими столами, без всякого сомнения, испытав облегчение от того, что им не пришлось иметь дело со мной. Рамон наблюдал за мной холодными, темными глазами, и его лицо абсолютно ничего не выражало. Я сел в кабинку напротив Элеоноры.
– Что ж, – сказал я, – ожидал встретить вас здесь.
– Нам нужно поговорить, – сказала она, резко наклонившись вперед. – Но вы же понимаете, я не могла сделать это легким для вас.
– Да, конечно, – сказал я, и задался вопросом, к чему все это шло.
– Я не хочу, чтобы вы решили, что я свободно общаюсь с кем попало.
– Боже упаси.
– Посмотрите на них, – сказала она, указывая на свой стол. – Трещат как птицы, потому что я посмела возразить скандально известному Джону Тейлору. Не сделай я этого, и завтра во все газетах появятся сплетни о том, что мы спим вместе. В некоторых из них все равно появятся, просто потому, что это отличная история.
– Боже упаси, – снова сказал я, и она резко впилась в меня взглядом. Я улыбнулся, и внезапно она улыбнулась в ответ. Немного расслабившись, она откинулась на спинку стула. – С вами легче общаться, чем я думала, мистер Тейлор. И мне будет с кем пообщаться.
Я указал на Рамона, сидящего в одиночестве за своим столом.
– Разве с ним вы не общаетесь?
– Я трачу значительные средства на Рамона не для разговора с ним, – сказала она сухо. – Во многих отношениях, он все еще мальчик. Довольно симпатичный и забавный для игр с ним, но не особо смышленый. Я предпочитаю именно таких милашек. Весь смысл молодых любовников в том, что ты играешь с ними некоторое время, а когда устаешь, переходишь к следующей игрушке.
– И вашему мужу безразлично? – поинтересовался я.
– Я не ради этого вышла за Марселя, – сказала Элеонора, как ни в чем не бывало. – Папа захотел, чтобы я вышла замуж, поскольку он крайне старомоден в некоторых вещах. Полагаю, что это не удивительно для родившегося столь давно, как он. Вы можете списать это на пережитки прошлого, но… папа полагает, что женщиной всегда должен руководить мужчина. Во-первых, ее отец, а затем муж. А поскольку дорогому папочке сейчас приходится заботиться о более важных вещах, это должен быть муж. Кажется, ему никогда не приходило в голову, что я выйду только за мужчин имеющих здравый смысл делать то, что им говорят, вдали от поместья Гриффинов. Я бы вовсе не выходила замуж, не будь необходимости оставаться на хорошем счету у папы...
– Я вышла замуж за Марселя, потому что он заставляет меня смеяться. Он обаятельный, воспитанный и умеет составлять хорошую компанию... и он ничего не требует взамен. У него своя жизнь, у меня своя, и они никогда не пересекаются. В былые времена, в дни становления папы, это назвали бы фиктивным браком. Но поскольку это современный век, только мое удобство имеет значение. О чем вы хотите поговорить со мной, мистер Тейлор? Папа не рассказал вам ничего интересного обо мне, поскольку я приложила большие усилия, чтобы убедиться, что он не знает ничего интересного обо мне.
– Вы будете удивлены, что я знаю, – сказал я, просто, чтобы сказать что-то. – Я все еще пытаюсь разобраться с каждым членом семьи Гриффинов, что проработать некоторые теории о том, кто мог похитить Мелиссу и зачем.
Элеонора пожала плечами.
– В действительности, мы не так уж сложны для понимания. Папа занимается своим бизнесом, мамочка живет, чтобы быть королевой высшего общества, Уильям убегает и прячется, когда папа не смотрит, Мелисса ханжеская боль в заднице, а моя милая гордость и радость Пол не выходит из своей спальни. Вот вам краткое описание Гриффинов.
– А как насчет вас? – спросил я. – Кто вы, Элеонора Гриффин?
Как и ее брат, когда Элеонора начала говорить она не могла остановиться. Слова потекли потоком из нее. Возможно, потому что прошло долгое время, с тех пор как она могла поговорить с кем-то откровенно, с кем-то, кому могла доверять, зная, что это останется в тайне и не предастся огласке… поскольку ему действительно на это наплевать.
– Папа никогда не уделял мне много времени, – сказала она, и хотя она смотрела на меня, ее взгляд был далеко, в прошлом. – Он очень старомоден. Его сын может быть наследником и частью семейного бизнеса, но не дочь. Поэтому мне приходилось проявлять гораздо больше изобретательности, чем Уильяму. Маму также ничего не заботило. Для нее было важно только то, что мы с Уильямом следили за модой. Таким образом, я воспитывалась чередой нянек, наставников, и нанятых компаньонов, все из которых отчитывались перед папой. Я никому из них не могла доверять. Я росла, не полагаясь ни на кого, кроме себя самой, и блюла свои интересы, прежде всего. Так же, как папа. За минувшие годы, я пыталась заинтересовать себя множеством вещей, чтобы скоротать время... Когда ты бессмертен, существует так много свободного времени. Я пробовала политику, религию, шоппинг... но ничего из этого не приносило надолго удовлетворения. В настоящий момент я решила просто наслаждаться своими деньгами и положением, и быть счастливой праздной мечтательницей. Делает ли это меня ужасно мелочной?
– Почему юные мальчики? – спросил я, тщательно избегая вопроса, у которого не было никакого хорошего ответа. – Поговаривают, что никто из них надолго не задерживается...
– Поскольку годы летят, а я не становлюсь старше, я привлекаю все больше молодежи, – сказала Элеонора. – По-настоящему молодых, в отличие от этого моего великолепного тела, которое никогда не стареет. Несмотря на все, что я делаю с ним. Я боюсь постареть и стать брюзгливой, и зациклиться на своих привычках... Постоянное воздействие молодых мыслей, мнений и моды помогает мне сохранять себя молодой в глубине души. Я никогда не буду походить на папу; после всех его лет и опыта, он по-прежнему ничем не отличается от средневекового торговца, которым он изначально был. Бизнес есть бизнес, независимо от того, в каком веке ты живешь. Может, он и приобрел аристократическую манерность, но он все еще не избавился от своего старого образа жизни. Несгибаемый в своих ценностях, даже при том, что они были сформированы столетия назад… Я никогда не хочу становиться такой.
– Чего же вы хотите? – спросил я.
Она кратко улыбнулась.
– Будь я проклята, если знаю, мистер Тейлор. Я очень хочу унаследовать деньги папы, но не его дело. Я продам свою долю при первой возможности. И я не хочу закончить как Уильям, затерявшись в потворстве своим желаниям. Он думает, я не знаю, что он регулярно наведывается в клуб «Калигула», но все об этом знают... Я хочу сделать что-нибудь имеющее значение, стать кем-то важным. Но никто никогда не будет рассматривать меня как нечто большее, чем дочь Гриффина. Вы понятия не имеете, каким чрезвычайно ограниченным может быть богатство и власть.
– Бедная маленькая богатая девочка, – сказал я на полном серьезе. – Получила все, кроме счастья и душевного спокойствия.
Она впилась в меня взглядом.
– Вы насмехаетесь надо мной, мистер Тейлор. И все присутствующие здесь скажут вам, что очень опасно так поступать.
Я улыбнулся.
– Опасность, это моя работа.
– О, пожалуйста... Чего вы хотите, мистер Тейлор?
– Ну, для начала, я хочу, чтобы вы называли меня Джоном. Помимо этого... я хочу найти Мелиссу. Убедиться, что она в безопасности.
– И снова забрать ее домой? Вернуть в поместье Гриффинов?
– Если это то, чего она хочет, – сказал я осторожно.
Элеонора изучала меня мгновение.
– Вы не думаете, что она была похищена, не так ли? Вы думаете, она сбежала. Должна заметить, что совсем не удивлюсь этому. Но, когда вы найдете ее, то не сможете забрать ее против воли, потому что это будет против ваших принципов, верно?
– Верно, – согласился я.
Она ослепительно улыбнулась мне.
– Теперь вы мне больше нравитесь, Джон. Вы действительно готовы бросить вызов Гриффину в
