отправил экспериментальную партию маффинов в раскаленное нутро печи и аккуратно затворил дверцу.
– Десять минут, – сказал он, вытирая лоб. – И будет ясно, получилось или нет.
Мальчишка стоял, облокотясь на мешалку, и смотрел в сторону печи с таким напряжением, словно хотел загипнотизировать тесто, чтобы оно как следует поднялось. Я улыбнулась: таким же взглядом Джекилл смотрит на мышиную норку. Джейсон шагнул к печи и протянул руку, чтобы открыть дверцу и взглянуть, как там его маффины, но я прикрикнула:
– Не надо!
Он отдернул руку, словно обжегся.
Приоткрывать печь и смотреть, поднялся ли пирог, ни в коем случае нельзя – это все равно, что выдернуть из грядки редиску, чтобы проверить – растет она или нет.
Волнение Джейсона передалось и мне. Я решила подняться в кухню и сварить кофе. Теперь, когда работников двое, нужно купить еще одну кофеварку для пекарни. Когда я вернулась, Джейсон уже вытащил противень с кексами из духовки, сгорая от нетерпения проверить, увенчались ли его труды успехом. Достав маффин из формы, он разломил его надвое и отправил кусок в рот. Потом расплылся в улыбке, и у меня от сердца отлегло.
– Хотите попробовать, Коринна? – спросил он, изо всех сил сдерживая свой восторг.
Я попробовала. Вкусно! И на самом деле похоже на сливовый пудинг. Легкий, пикантный и очень нежный. Так я и сказала. Джейсон светился от радости.
Потом он сделал вторую партию, и мы занялись багетами, плетенками и круассанами. Наш хлеб – прости господи! – и масло.
У меня было деловое предложение для парнишки.
– Джейсон, а как ты смотришь на то, чтобы стать моим учеником? Думаю, из тебя выйдет отменный пекарь.
Он замер, словно я его оглушила, и заметно побледнел.
– Я… я не знаю, – пробормотал он. – Не знаю, хочу ли заниматься этим всю жизнь. Ведь у меня… у меня еще никогда не было нормальной работы.
– Знаешь, что я скажу? Поработай у меня полгода, и если тебе понравится, мы с тобой вернемся к этому разговору. Ну, что скажешь? – Видно, я взяла слишком резвый темп, и мальчишка запаниковал.
– Ладно, – с облегчением вздохнул он.
Вот вам еще одно подтверждение: рано утром надо только печь. И никаких серьезных разговоров. Вечно я все порчу.
Вторая партия маффинов тоже оказалась на высоте, и Джейсон снова повеселел. В шесть пришел Дэниел – усталый, красивый ангел, которому вверили заботу о человечестве, и оно его до такой степени достало, что того и гляди он попросит у Бога, чтобы Всевышний уничтожил людей и предпринял новую попытку, на этот раз с неандертальцами. Джейсон угостил Дэниела и тот, отведав кекса, сказал:
– Превосходный маффин! Коринна, ты замечательный пекарь.
– Это не я, – возразила я, кивнув на Джейсона. Дэниел похлопал парня по плечу.
– Джейс, а у тебя, оказывается, много скрытых талантов! Ничего вкуснее в жизни не пробовал. А можно мне добавки и еще одну чашечку кофе? Обещаю быть паинькой.
Он сел, и на нем уютно расположилась Мышиная Полиция: Джекилл на коленях, а Хекл – на ботинках. Вид у ангела был весьма умиротворенный. Мой помощник принес кофе с маффином, и Дэниел набросился на еду так, будто не ел неделю. Мы с Джейсоном тактично оставили его в покое и продолжили заниматься хлебом. А ведь я по-прежнему ничегошеньки о нем не знаю! И, похоже, меня это ничуть не волнует. Для себя я уже решила, что Дэниел славный малый. Не знаю, чем он занимался, что до такой степени утомился, но какая мне разница? Нет, я точно больна.
– А что если попробовать испечь маффины с тмином? – спросил Джейсон. – В той книге сказано, что раньше делали сливочные тянучки с тмином.
– А как ты воспроизведешь вкус тянучки? – поинтересовалась я.
– Пока не знаю. Может, расплавить сахар и смешать его с молоком и водой? – предложил он.
– Интересная идея. А еще хорошо приготовить тянучку, разлить тонким слоем и остудить. Вон там – видишь? – кондитерская плита. Мраморная. Потом готовую тянучку можно нарезать и положить по кусочку на каждый маффин. Мне нравится твоя идея. Попробуй сегодня испечь маленькую партию. Я дам тебе деньги на тмин.
– Заметано, – ответил мальчишка.
– Достанешь хлеб из печи, когда прозвенит таймер? А я отведу Дэниела на кушетку. Как бы он не заснул прямо на стуле. Я один раз тут уснула, так потом ноги целый день болели.
Джейсон кивнул. Я освободила Дэниела от кошек, проводила его в гостиную, расположила на кушетке и укрыла норковым покрывалом. Думаю, он впал в сон еще на лестнице, во всяком случае, не думал пробуждаться, когда я снимала с него ботинки.
Из дырки на левом носке торчал большой палец, и я с трудом подавила желание стащить носок и заштопать. Не знаю, чем я больна, но больна серьезно.
Я занялась домашними делами, а сама все время прислушивалась к дыханию Дэниела. Когда я спустилась в пекарню, солнце уже поднялось, хлеб испекся, а Джейсон что-то рассчитывал на клочке бумаги и размышлял вслух, есть ли у нас термометр для сахара.
Оказалось, термометр у нас есть. Откуда он взялся? У меня есть своя теория на этот счет. Как только кухня достигает определенной стадии укомплектованности, она притягивает к себе все новые и новые предметы. Только так я могу объяснить тот факт, что у меня откуда-то взялись две машинки для формовки шариков из дыни.
Проверив накладные, мы выложили хлеб на поддоны, отнесли их в булочную и открыли в магазине ставни. Я оставила Джейсона разбираться с разносчиком, а сама принялась отоваривать ранних офисных пташек хлебом к завтраку. Бедняжки! Они уже унюхали рождественский запах новых маффинов, и произведения моего ученика исчезали с подносов с неимоверной скоростью.
Джейсон разобрался с разносчиком и впервые в жизни выступил в роли помощника булочника. Я зорко следила за ним, но он верно отсчитывал сдачу и не хамил покупателям, а некоторым даже улыбался. Когда около девяти в булочную явилась Госс, обогащенная познаниями в области магии викка, она презрительно фыркнула, но от комментариев воздержалась. Потом заняла свое законное место у кассы, и Джейсон отступил, не проронив ни звука. Парень вернулся в пекарню и начал уборку, а мне, впервые за много лет, было нечем заняться. Довольно странное ощущение.
Сначала я хотела подняться в гостиную и провести утро, глядя на спящего Дэниела, – что может быть лучше? Но, поразмыслив, решила, что оставлять работников без присмотра не стоит. Хотя, если честно, присматривать я не люблю. И навыка у меня к этому нет.
Я сама терпеть не могу сторонних наблюдателей, особенно инспекторов. Почему? Потому что они всюду суют свой нос. Хорошо, что у меня в «Радостях земных» совать нос особенно некуда. Пожалуй, лучше зайти к Мероу и угостить ее новым маффином, а заодно спросить, как ее новый кадр. Но сначала нужно проверить, как дела в пекарне и булочной. Проверила. Джейсон отмывал миксер. Госс стояла за кассой. Горацио расположился на своем законном месте. Все в порядке. Будем надеяться, их можно оставить одних ненадолго.
У Мероу болела голова. Я поняла это по запаху: настой от мигрени отдает ароматом свежескошенной травы. А еще в лавке, как всегда, пахло благовониями. И ни намека на денатурат. Белладонна возлежала в витрине, лениво покачивая лапкой кельтский талисман для придания храбрости.
– Принесла тебе маффин, который испек мой ученик, – сказала я.
Мероу подняла голову и прищурилась, как будто свет слепил ей глаза.
– Пусть тебе с ним повезет больше, чем мне с моей ученицей, – ответила она. – Одна надежда, что Госс скоро все наскучит и она найдет себе новую игрушку. Например, ударится в буддизм. Может, это и к лучшему? Говорят, буддисты отличаются редким терпением. Мое уже на пределе.
– Те, кто разбивает сады на песке, должны быть терпеливыми, – согласилась я. – Ну что, Госс тебя совсем замучила?
– Обе замучили, – ухмыльнулась Мероу. – Не удивляйся, Коринна, если я, как голова пройдет, сяду в