самолет и полечу в Америку. Убивать авторов сценария «Зачарованных».
Я дала слово ничему не удивляться. Могу себе представить, через что Мероу пришлось пройти с этими двумя артистками. Сначала приставали к ней с просьбой типа: «Научите меня делать приворотное зелье», а потом: «Как вызвать демона? Они такие клевые!».
Я успокоила Мероу, заверив ее, что девчонкам очень скоро надоест магия викка, и вернулась в булочную.
Вроде бы все тихо. Ничего не сломано и не разбито. Стало быть, Джейсон и Госс не контактировали. Вот и хорошо! Потом был наплыв покупателей, и мы с Госс работали не покладая рук еще пару часов. Девчонка помалкивала и держалась с важным и, я бы сказала, праведным видом – вероятно, в результате приобщения к оккультным наукам.
В пекарню я зашла только около полудня и увидела лежащего на полу Джейсона. Я подбежала, опустилась рядом с ним на колени и только тогда поняла, что он, слава богу, жив. Никто его не избил, и наркотики он не принимал. Джейс был всего лишь пьян. Рядом с его неподвижной рукой валялась пустая бутылка из-под коньяка. Мальчишка напился до бесчувствия.
Перетащив его на пустые мешки из-под муки, я осмотрелась. Говорят, метод дедукции изобрел Шерлок Холмс. Чепуха! Дедукцию изобрели женщины. Ну кто еще будет с пристрастием выпытывать у ребенка, что он съел, если дитя между приступами рвоты со слезами клянется, что ни крошки в рот не брал? Только мать догадается по зеленым пятнам на штанах чада, что он залез-таки на абрикосовое дерево, подходить к которому запрещено категорически, и вкусил недозрелых плодов. Никого так часто не обманывают, как матерей. Так что мать дедукции – необходимость.
Пекарня сияла чистотой, в том числе пол, который уже успел подсохнуть. А Джейсон успел приступить к эксперименту с тмином. Тянучка достигла мягкого состояния и была оставлена отвердевать в кастрюле. Были отмерены мука, сахар и тмин. Формочки для маффинов смазаны маслом. Следовательно, когда Джейсон закончил уборку и занялся тянучкой, его что-то отвлекло… Но что?
Или кто?
Я вернулась в магазин с твердым намерением удавить Госс. Кричать я не стала, а спросила как можно спокойнее:
– Что ты сказала Джейсону?
Эта нахалка даже не сочла нужным отпираться:
– Он заявил, что будет вашим учеником. Ну надо же так врать!
– А что было потом? – спросила я тихо.
Госс занервничала и принялась теребить одно из пяти колечек в ухе.
– Я сказала, никакой он не ученик, а никчемный нарик.
– И?
Теперь Госс испугалась. Даже у нее есть инстинкт самосохранения, и девчонка, видимо, поняла, что зашла слишком далеко. Поняла, но пока еще не в полной мере.
– А еще сказала, что вы его терпите только из-за Дэниела. Это все! – пискнула она, почувствовав мою ярость.
– Увольнять тебя я не стану, – процедила я сквозь зубы. – Все равно ты на днях уходишь. Но завтра, если хочешь остаться в живых, тебе придется извиниться перед Джейсоном. Я на самом деле попросила его быть моим учеником. Потому что у него талант. А ты этого не заметила. Госсамер, ты меня поняла?
– У кого талант? У него?! – чуть ли не завизжала она.
– Да. Представь себе, у Джейсона талант. А теперь успокойся, у меня и без тебя много дел. Имей в виду, если ты сейчас убежишь, – сказала я, поворачиваясь к ней спиной, – то можешь не возвращаться.
Я вернулась в пекарню. Дверь в булочной не грохнула, из чего я сделала вывод, что девчонка осталась. И не говорите мне, что мужчины превосходят женщин в жестокости. Просто мы используем разные методы. В школе мне часто приходило в голову, что лучше получить сразу кулаком в нос, чем подвергнуться изощренной женской мести.
Я устроила Джейсона на мешках поудобнее. Мышиная Полиция оглядела его с сомнением, но так и не рискнула использовать в качестве матраса с подогревом.
Проснется он не скоро. В бутылке оставалось еще много коньяка, но на смертельную дозу не тянет. А ванильную эссенцию Джейс не выпил, значит, он не алкоголик. Надо было поколотить эту паршивку Госс! Надеюсь, Мероу уже прочла ей лекцию про кармический долг, потому что если Госс в ближайшее время не изменит свое поведение, в следующей жизни она точно вернется на эту землю слизняком. А у Труди в саду слизнякам не жить.
Вернувшись в булочную, я, к своему удивлению, обнаружила за кассой Кайли.
– Госс звякнула и попросила ее подменить, – выпалила она на одном дыхании. – Сказала, ее так трясет, что она даже эсэмэску набить не может. Она прямо голову потеряла, ей-богу!
– У Госс ее никогда и не было! – буркнула я. – А что ты думаешь насчет Джейсона?
– Если он и взаправду испек эти маффины, он классный чувак! – заявила Кайли. – Я даже не выдержала и откусила малюсенький кусочек – до чего же клево пахнет! Прямо Рождеством!
Я обняла Кайли, что ее несколько удивило.
– А Госс просто завидует, – объяснила она. – Она, похоже, считает, будто вы любите Джейсона больше, чем ее. Я ей сто раз говорила: хватит дурковать – только разве она послушает? Госс меня никогда не слушает. Говорит, что я тормознутая. Надеюсь, ей нравится новая работа, иначе не знаю, как буду с ней жить. Если Госс что не по нраву, с ней сладу нет. Чума!
Жалеть Госс мне не хотелось. Но все же мне было ее жалко. Чуть-чуть.
Когда мы закрылись, я отправила Кайли в кафе за едой, а потом поднялась с яствами наверх проверить, проснулся ли Дэниел. Он все еще спал – как большой и необычайно красивый ребенок. Перекусив в одиночестве, я принялась за подсчет прихода – настоящее удовольствие для бывшего бухгалтера. Заниматься цифрами по жизни я бы не хотела, но быть самой себе бухгалтером – это круто. Хотя вряд ли все со мной согласятся.
С приходом компьютера бухгалтерия для меня превратилась в своего рода хобби. Проверив все приходы, накладные и счета, я ввела данные в таблицу, убедилась еще раз, что ничего не упустила, и нажала нужную клавишу для проверки баланса. Он оказался более чем удовлетворительным, а это значит, что налоговой службе обломится приличная сумма. Словно в утешение в этот момент меня обхватили горячие руки, шею защекотало жаркое дыхание, и все мое естество пробудилось, а по телу разлилось блаженное тепло.
– М-м-м-м, – промычал Дэниел. – Люблю женщин, которые с математикой на «ты». Скажи мне, о счетовод моей души, как дела в пекарне?
– Хороший приход, никаких долгов. Короче, приличные активы. Все замечательно. За исключением одного пьяницы.
– Какого еще пьяницы?
Я рассказала про Джейсона. Дэниел положил подбородок мне на плечо и спросил:
– И как ты с ним поступишь?
– Вычту из его зарплаты стоимость коньяка и скажу, чтобы больше этого не было. А еще ему придется отскребать кастрюлю от застывшей тянучки. Думаю, это достаточно суровая кара.
– А ведь его ждет еще и похмелье! Впрочем, с ним это не впервые. Знаешь, для него это своего рода механизм самозащиты. Представь, у парня все идет хорошо, и вдруг что-то выбивает его из колеи. Вот он и срывается, а потом еще больше себя ненавидит за это.
– Надеюсь, Джейсон выправится. Знаешь, а ведь у него на самом деле талант. Так что я потерплю его перегар и прочие «радости» похмелья.
– Ты просто чудо! – сказал Дэниел и прижался жаркими губами к моей шее.
Дрогнув от чувственного поцелуя, я подумала: ну почему я до сих пор не затащила этого мужчину в постель? Что со мной не так?
Не знаю. Теперь, когда я убедилась, что все эти гнусные надписи – дело рук сообщника Джеймса, все несколько расслабились. Напряжение в доме постепенно сходит на нет. Я стала лучше спать. Дела в пекарне идут хорошо, и у меня появился помощник. Правда, сегодня он «занемог», и я не знаю, как он будет