— Если ты врешь, то ты просто больной сукин сын, — сказал он Йитсу. — Но если нет, тогда, получается, все остальное — ложь и я никогда не был тебе ближе, чем очередной научный проект. И так и так мне нет места.
— Тогда найди его себе сам, — горячо посоветовал Йитс. — Конрад, я был в твоем теперешнем возрасте, когда Дядя Сэм поставил крест на марсианской миссии и украл мою мечту. Меня никто не спрашивал, не давал мне выбора. Но у тебя все иначе. Не делай моих ошибок, не будь таким, как я, чтобы всю жизнь кусать потом локти из-за упущенного шанса.
Прием хоть и грязный, но работает безотказно. Вглядываясь в Йитса, Конрад, будто в разбитом зеркале, видел собственное будущее. Если он ошибется, то… Его передернуло.
Серена, похоже, шестым чувством поняла, что проиграла схватку. И все же сказала:
— Конрад, умоляю тебя…
— Прости, — медленно сказал он, начиная вращать обелиск. Сводчатые стены купола вновь пришли в движение, и созвездия принялись менять рисунок. Даже пол — и тот начал поворачиваться с тяжким гулом.
— Стой! — крикнула Серена, бросаясь на него. — Нам нужно время, чтобы разобраться! Ты не имеешь права решать за весь мир! Надо подождать!
Йитс бесцеремонно ткнул ей в лицо пистолетом:
— Подождать? Как Эйзенхауэр? Дойти в сорок пятом до Эльбы, а потом просто встать и позволить русским занять Берлин? Или как Никсон? Зарубить всю марсианскую программу в шестьдесят девятом? О нет. Я так не думаю. В ту пору нужно было действовать решительно. Как и сейчас. Я не собираюсь останавливаться на полпути… или даже за миллиметр до конечной цели моей миссии.
Конрад бросил взгляд на Серену, которая тщетно пыталась выбраться из медвежьих объятий Йитса.
— Конрад, не смей! Не надо, Конрад! Клянусь, я…
— Хватит уже клятв, сколько можно… — устало сказал он. — Ты их вечно нарушаешь…
Ухватив обелиск обеими руками, он попытался убедить самого себя, что такой шанс пропустить невозможно. Это выше человеческих сил. А если даже и удастся отвернуться от подарка судьбы, то жизнь его, по сути, можно считать законченной.
— Конрад, прошу тебя…
Он почувствовал, как обелиск соскользнул с постамента. Ничто нигде не треснуло и не сломалось, все прошло четко, гладко, без сучка без задоринки. Как и должно быть. Конрад расплылся в триумфальной улыбке.
— Вот, — сказал он, переводя дух. — Учись, пока я…
Последнее слово он и сам не расслышал, настолько громко лязгнуло нечто жутко тяжелое.
— Боже… — выдохнула Серена. Сейчас над головой громыхало так, словно рушилась Вселенная.
Купол завертелся с фантастической быстротой, разворачиваясь отпущенной пружиной каких-то космических часов. А затем, когда все, казалось, уже готово было лопнуть, вращение резко прекратилось. Созвездия замерли, и пирамиду тряхнуло ударной волной.
19
Спуск
Час девятый
Ледовая станция «Орион»
На поверхности, в офицерской столовой станции «Орион», полковник О'Делл играл в покер с Владом Лениным и еще двумя русскими, когда взревела сирена и угрожающе покачнулись пластиковые стаканчики с водкой.
О'Делл взглянул на удивленного Влада. Понятно. Все, что угодно, но русские тут ни при чем. Он бросился вон из модуля наперегонки с офицерами.
Смешанная толпа из американцев и русских уже окружила главный монитор на командном пункте, когда О'Делл влетел внутрь. На экране мигала надпись: «СОЛНЕЧНАЯ ВСПЫШКА».
— Бред какой-то, — пробормотал О'Делл, продираясь сквозь плотную массу людей с озабоченными физиономиями.
Кто-то из лейтенантов вывел на монитор мнемоническую схему системы управления жилой средой и жизнеобеспечением, которая в равной мере используется как в Антарктике, так и в космосе. Вскоре был обнаружен и датчик, от которого поступали аномальные данные.
— Что-то подо льдом, сэр, — доложил лейтенант, придерживаясь за консоль при особо сильных толчках. — Потому что единственное другое объяснение будет связано с СП-100.
О'Делл непроизвольно бросил взгляд на Влада, до которого, судя по всему, не дошло, что секунду назад сказал офицер. Дело в том, что под кодом СП-100 скрывалась миниатюрная ядерная энергоустановка ледовой базы «Орион» — стокиловаттная система, упрятанная за снежными дюнами на расстоянии сотни метров.
— Боже мой… — О'Делл вдохнул побольше воздуха. — Показания дозиметров?
— Фиксирую проникающее излучение на датчиках внешних жилых модулей на уровне ста семидесяти бэр. Здесь, в контрольном пункте,' наблюдаю шестьдесят пять бэр, причем каждый из нас поглощает по пятнадцать бэр. Мы пока что ниже предельно допустимого уровня, сэр.
Так, с дозой излучения еще ничего, однако жуткая тряска ни на секунду не давала расслабиться, пугая как русских, так и О'Делла.
— И что будем делать?
— Выбора нет, сэр, — пожал плечами лейтенант. — Надо отсидеться в «конуре».
«Конурой» на станции называли аварийное убежище, бронированный кожух возвращаемого с орбиты КЛА, который сам по себе защищал от высокоэнергетических протонов СП-100, да и устроили его глубоко во льду под командным пунктом и баками с горючим.
— Примите все меры, чтобы разместить как можно больше людей, — приказал полковник.
Американский персонал тут же повиновался и покинул контрольный пункт быстрым, дисциплинированным образом. Русские же переглянулись, а затем всем гуртом кинулись в противоположную сторону, к внешнему шлюзу и своим «Харьковчанкам».
— Стой! Куда?! — крикнул О'Делл, устремляясь за ними.
Однако к тому времени, когда он добрался до шлюза, они уже вскрыли как внутреннюю, так и внешнюю двери тамбура и были таковы. Снег ударил О'Делла в лицо, но тот, несмотря на временную слепоту, нащупал на ближайшей полке термокомбинезон, очки-консервы и варежки. Наскоро напялив защиту, он выскочил наружу.
Русские уже заводили моторы. О'Делл побежал к шеренге «Хагглундсов» и рывком распахнул дверь ближайшего вездехода.
— Куда их несет? Совсем спятили? — бормотал он, надеясь перехватить их по дороге. Еще не хватало, чтобы Йитс, Кович или ООН обвинили его в безвременной кончине русских.
Полковник уже засунул одну ногу в кабинку, как вездеход тряхнуло. Он посмотрел вниз, на лед, где в дюйме от его ступни зазмеилась трещина. О'Делл хотел закричать от охватившего его ужаса, но тут что-то агрессивно вцепилось ему в варежку. Нимрод, собака Йитса, выбивался из сил, пытаясь оттащить полковника.
— Тьфу на тебя! Пшел вон! — крикнул О'Делл, прыгнул в кабинку, но опоздал: Нимрод очутился в ней первым.
Под гусеницами раздалась целая серия громоподобных звуков. Полковник лихорадочно оглянулся и увидел, как неторопливо, наподобие откалывающегося айсберга, сползает база. Грохот перешел в гул, и он с ужасом отметил, что лед покрылся паутиной трещин.
Тает! Ледовый панцирь тает!
Навалившись на Нимрода, он рывком захлопнул дверь и бросил «Хагглундс» вперед. Гусеницы
