За пригоршню баксов

этой фразе я многое узнал о Марецком. Похоже, что жизнь его течет размеренно-беззаботно и не отягощена серьезными неприятностями. Многого он еще не видел. Может, оно и к лучшему. Потому что не всякий жизненный опыт бывает полезен. Однажды мы эвакуировали клиента – предпринимателя, из тех, кого называют олигархами. Принадлежащий ему комбинат, расположенный далеко за Уралом, представлял интерес для целого ряда структур, которые конкурировали между собой. Когда наш клиент вознамерился продать комбинат, он, по сути, сам себе подписал смертный приговор, так как комбинат был один, а желающих его приобрести – несколько, и единственной возможностью сорвать сделку кое-кому представлялась преждевременная смерть продавца. Мы должны были эвакуировать его из-за Урала в одну из западных стран. Счет тогда шел даже не на дни, а на часы. Клиента из его поместья вывозили специально зафрахтованным вертолетом. С ним летели и члены его семьи. Мы вывезли их в Красноярск, там пересадили в самолет, который должен был доставить их в Алма-Ату, а далее из Алма-Аты в Стамбул, а уже оттуда – в Цюрих. Но была опасность, что нашего клиента могли попытаться перехватить. И поэтому до Алма-Аты мы не долетели, приземлившись на военном аэродроме в районе озера Балхаш, где уже стоял наготове военно-транспортный самолет российских ВВС. Но транспортник взлетел без нашего клиента на борту. То есть он там как бы был – для всех любопытствующих, но на самом деле вместо него и его родственников летели совсем другие люди. Произошла подмена. Так делается, когда надо сбить со следа преследователей. В данном случае предосторожность оказалась совсем не лишней. Перемещения нашего клиента его недруги действительно отслеживали и даже смогли сделать так, чтобы военный транспортник приземлился не на Чкаловском аэродроме, а в Домодедове. Рассчитывали, что наши ребята оплошают и не успеют перебросить туда кортеж встречающих. Наши успели. Машину для клиента подогнали прямо к трапу самолета. На подъезде к Москве нашу колонну уже поджидали. Грузовик, груженный бетонными плитами, вынырнул из укрытия прямо перед машиной, в которой должен был находиться наш подопечный. Удар оказался такой страшной силы, что легковой автомобиль смялся, как попавшая под каток консервная жестянка. Четверых сотрудников охранного агентства, которые находились в том автомобиле, потом хоронили в закрытых гробах. В той машине мог ехать я. Но меня не выпустили из поместья, принадлежащего нашему клиенту. Милиция не выпустила. Следственная группа как раз со мной разбиралась. Потому что незадолго до эвакуации клиента я застрелил киллера. Молодую женщину двадцати пяти лет от роду. Пуля попала ей в лицо. Маленькая такая дырочка под правым глазом. Если вы никогда не видели убитого вами человека вблизи, вам не понять, что испытываешь при этом. Это и есть тот самый жизненный опыт, которого лучше не иметь. Но у меня он, к сожалению, есть. А у Марецкого его нет. Поэтому он так легко шутит на подобные темы. А я вот не могу. Не получается.

* * *

Марецкий был сильно нетрезв, и Китайгородцев сам сел за руль. Яркая вывеска над входом в ресторан переливалась всеми цветами радуги и отражалась в зеркальной поверхности крышки капота.

– Не хочу ехать домой, – сказал Марецкий. – Давай просто покатаемся по городу.

Был четвертый час утра. Тот короткий промежуток в сутках, когда на улицах почти не видно людей. Город еще залит огнями, но до рассвета осталось всего ничего.

– Я так часто катаюсь, – сказал Марецкий. – Не люблю город днем. Люблю ночью.

Он задумчиво смотрел прямо перед собой. Ветер трепал его волосы. Ворот дорогой шелковой рубашки был распахнут. Китайгородцев подумал вдруг, что вот точно так же, наверное, возвращались домой после ночных кутежей далекие предки Марецкого. В карете по булыжной мостовой, фонари заглядывали в окошко, а там, в карете, молодой граф – и тоже рубашка шелковая, в прическе легкая небрежность, взгляд так же задумчив.

Китайгородцев бросил взгляд в зеркало заднего вида. Позади никого, чье присутствие могло бы настораживать.

– По Садовому кольцу, – попросил Марецкий. Дорога была почти пустынна в столь ранний час.

– А девчонку ты от меня спрятал, – вдруг сказал Марецкий.

– Спрятал, – не стал отпираться Китайгородцев.

Он по опыту знал, что с клиентами нельзя юлить. Надо четко расставлять акценты. Чтобы он всегда знал, чего можно ждать от телохранителя.

Марецкий не оскорбился. Усмехнулся и посмотрел на Китайгородцева заинтересованно.

– А зачем? – спросил он.

– Это моя работа.

– Твоя работа – девчонок от меня отгонять? – непритворно изумился Марецкий.

– Моя работа заключается в том, чтобы обезопасить клиента от любых неожиданностей. Или неприятностей, если хотите.

– Разве девушка – это неприятности? – развеселился Марецкий.

– Я, надеюсь, не скажу обидных вещей. Я ведь не про вас лично, а про то, чем вполне безобидные поначалу истории иногда заканчиваются. Мужчина выпил, у него настроение хорошее, а рядом девушка красивая. Он хочет ласки, она осторожничает, мужчина становится все настойчивее, и иногда подобное оканчивается крайне плачевно.

– Чем же оканчивается?

– Приговором по уголовному делу об изнасиловании. Если это все-таки случилось, а рядом был телохранитель, то это его, телохранителя, промах. Недоработка. Ляп в работе.

– Ты искренне так считаешь?

– Да. Телохранителя нанимают для того, чтобы его клиент был в безопасности. А безопасность – это не только защита от пули киллера. Это защита вообще от любых неприятностей. Только-то и всего – вовремя прогнать девицу. И вот уже нет ни дела уголовного, ни прочих неприятностей.

– Хм, – только и смог произнести Марецкий.

Похоже, что прежде о работе телохранителя у него было несколько иное представление. Проще ему все виделось.

– Я вас порасспросить хотел кое о чем, – сказал Китайгородцев. – Раз уж у нас с вами зашел такой разговор. Что за причина заставила вас обратиться в охранное агентство?

– Захотел взять телохранителя, – пожал плечами Марецкий.

– Вот об этом я и спрашиваю. Зачем вам телохранитель?

– Хочется.

– Телохранителей никогда не берут просто так.

– Неужели? – вполне искренне удивился Марецкий.

Китайгородцев подумал немного.

– Нет, иногда бывает, конечно, – признал он. – Для престижа, так сказать.

– Вот и я – для престижа.

По виду Марецкого невозможно было определить, шутит он или говорит серьезно.

– Если есть угроза, – сказал Китайгородцев, – серьезная угроза жизни клиента, если готовится покушение… в общем, если дело нешуточное, то один телохранитель – это не защита. Один человек ничего не сделает. Единственный телохранитель рядом с клиентом – это стопроцентный смертник…

– Боишься за свою жизнь?

– Я просто консультирую вас по вопросам вашей собственной безопасности. Если вам телохранитель нужен не для антуража, если вы действительно почувствовали неладное, мы должны это знать. Чтобы все просчитать и принять меры.

– Никакой угрозы нет, – сказал Марецкий. – И мне тебя одного хватит выше крыши. Если я сейчас уже не могу с девушками нормально общаться, то что же будет, если я найму пятерых таких, как ты? Вот ты девушку сегодня прогнал. А зачем? Ведь не придет она больше.

– Придет, – успокоил его Китайгородцев. – Никаких сомнений.

* * *

Маша пришла. Как и договаривались накануне, она поджидала Марецкого у выхода из метро.

– Здравствуйте, – сказала как ни в чем не бывало, садясь в машину.

– Здравствуйте, – в тон ей ответил Марецкий.

Кажется, у них обоих вчерашнее не оставило осадка. Зато остался взаимный интерес. Только они сейчас не демонстрировали его слишком уж явно.