Туман рассеялся только к середине дня. Выглянуло солнце, пейзаж вокруг ожил, лес перестал быть мрачным, но и такой он Хмеля тревожил. Хмель ехал по лесной дороге и с беспокойством поглядывал по сторонам. Несколько раз ему пришлось остановиться, мешали поваленные деревья. Трухлявые и уже рассыпавшиеся на куски Хмель либо растаскивал, либо проезжал прямо по ним. В одном месте ему пришлось искать объезд – упавшее дерево было неподъемно. В конце концов он выбрался на широкую дорогу, изъезженную машинами. Здесь света было больше и лес уже не так пугал. Хмель увеличил скорость. Машина помчалась по ухабам с задором почуявшей близость жилья и стойла лошади. Очень скоро дорога привела к первой деревне, той самой, где преследователи вчера Хмеля чуть не убили. Он проскочил деревню без остановки. Людей не увидел. Возможно, там никого и не было.
Встречная машина вынырнула перед Хмелем внезапно. Метрах в ста впереди дорога делала поворот, и из-за поворота, из-за деревьев, вдруг выскочила «Исудзу». Та самая, которая «трупер». Хмель крутанул руль и ударил по тормозам. Его машина развернулась в луже, подняв фонтаны брызг. Хмель не успел еще вырулить обратно на дорогу, а «трупер» этот чертов уже был рядом. Серега за рулем, и с ним чернявый.
Чернявый выскочил из машины на ходу. В руках ружье. Хмель заполошенно газанул. Чернявый выстрелил. Одно из боковых стекол «Ниссана» разлетелось. Хмель взвыл от страха, будто этим воем хотел помочь движку своей машины. Он не видел, как чернявый еще выстрелил ему вслед, но промахнулся. Потом чернявый еще бежал к своей машине. Потом забирался в салон. Так преследователи теряли драгоценные секунды. Хмель смог оторваться от них. Он гнал машину, не разбирая дороги. Если догонят, то убьют, тут никаких сомнений. Ему стреляли вслед и даже смогли разбить заднее стекло, но Хмель пока был цел. Ужас подгонял его. Рев двигателей и звуки выстрелов – страшная музыка погони.
Хмелю хотелось жить, и он забыл об осторожности. Машина попала на взгорок, похожий на небольшой трамплин, Хмель не успел сбросить скорость, машина взмыла в воздух, а дальше дорога делала небольшой изгиб, и машина приземлилась не на дорогу, а в придорожный кустарник, и запоздалое торможение Хмеля смогло только смягчить удар. Машина врезалась в дерево, в лицо Хмелю выстрелила подушка безопасности, и он на какое-то время обездвижел от ощутимого удара.
«Трупер» остановился на дороге, из машины выскочили оба преследователя и продирались с матом через густой кустарник.
Хмель вывалился из машины и пустился наутек. Запоздало грохнули выстрелы. Хмель инстинктивно пригнулся, но продолжал бежать. И снова преследователи теряли время. Чернявый притормаживал, когда перезаряжал ружье, и тогда Серега тоже не рвался вперед, боясь, что в горячке погони ему достанется порция свинца.
Хмель убегал долго. Шум погони постепенно отдалялся от него, но все еще был слышен. Только когда пошли залитые водой участки, Хмель понял, что спасен. Здесь он уже мог запутывать следы. Здесь у него снова был шанс.
По воде Хмель шел долго – пока не обнаружил вдруг, что ноги его стали сильно вязнуть в жиже, а однажды он даже провалился по грудь в какую-то яму и с превеликими трудами потом оттуда выбрался. Здесь, похоже, было настоящее болото. Хмель развернулся и пошел обратно, понадеявшись, что сможет вспомнить дорогу, которая завела его в эту трясину. Поначалу все было нормально, а потом он снова стал проваливаться, и куда бы ни повернул, под ногами оказывалась предательски податливая грязь. Он заблудился.
Не ходи, сказала Маша, пропадешь, в который уже раз вспомнилось ему.
Через болота ему не уйти. Здесь нет дорог. Одна дорога – через хутор.
Хмель стоял во взбаламученной воде, грязной, как лужа в сильный дождь, и пытался сообразить, в какую сторону ему надо бы идти.
Он пробарахтался в болоте долго, прежде чем выбрался на сухое место. Упал на мох, обессиленный.
Вечерело. Краски неба потеряли яркость.
Хмель заставил себя встать и идти.
Цель – ничто, движение – все! Кто это сказал? Чей-то лозунг столетней давности. Красивая фраза. А «Дешевая и качественная одежда для вашего малыша» – это не красивая фраза. Надо же ему было лажануться так! Думал, что проходняк, что так сойдет, схалтурил, в общем. И вот теперь он не в офисе пьет кофе с Ксюхой, а подыхает на болотах. Знал бы, что так все обернется, жилы бы на работе рвал. Чисто был бы, блин, стахановец. Уж лучше от работы доходягой стать, чем в глухих лесах остаться без башки. Он так на себя разозлился, что это прибавило ему сил.
Примерно через час он вновь вышел на дорогу. Только по ней теперь идти, другого выбора у него не было – смеркалось, и скоро в лесу уже не разглядишь ни зги. Он рискнул идти по дороге открыто, хотя и было очень страшно.
Когда темнота уже готова была поглотить все вокруг, Хмель что-то угадал впереди. Что-то там было. Не лес. Он нырнул под деревья и затих. Сидел долго, но звуков посторонних не услышал. Двинулся по лесу и очень скоро обнаружил, что же там такое за деревьями пряталось. Это был хутор. Тот самый, где Маша жила.
Он вышел к хутору. Он спасся. Теперь он знал, как отсюда выбраться. Туда, за хутор, все время прямо по лесной дороге. Не может быть, чтобы он не вышел на шоссе.
Он бесшумно прополз вперед, потратив на преодоление ста метров не меньше получаса. Продвинется немного, потом долго лежит, вслушиваясь в звуки леса. Его не раз пытались убить за два последних дня, и он стал чертовски осторожным.
Хмель дополз до кочек, догадался, что это и есть те самые могилы, в которых дед хоронил найденные в лесу черепа да кости, и дальше уже продвигаться не рискнул.
Отсюда ему хорошо был виден дом, но он не мог определить, горит ли в окнах свет. И люди никак себя не проявляли. Хмель лежал на мягком осыпающемся холмике и готов был провести здесь в неподвижности хоть всю ночь – он не сделает ни шага, пока не прояснится обстановка.
Он долго пролежал, прежде чем вспомнил о собаке. Ведь тут был злющий кобель. И ни разу за все это время пес не гавкнул. А ведь не мог он не почуять чужака. Должен был среагировать давным-давно, еще когда Хмель полз по лесу.
Что-то случилось, пока здесь не было Хмеля. Какая-то опасность затаилась тут и Хмеля подкарауливала.
Утром Хмель увидел кобеля. Поначалу, пока еще только рассветало, у стены сарая проявилось какое-то темное пятно. А когда стало светлее, Хмель смог разглядеть в подробностях: это не пятно, а неподвижно лежащий пес. Хмель за ним долго наблюдал: пес не пошевелился. Хмель уже не сомневался, что кобель мертв.
В лучах солнечного света Хмель мог в подробностях разглядывать и хутор. Все здесь было так, как и двое суток назад, когда Хмель убегал отсюда. Но очень уж безжизненно.
Безжизненно.
Кажется, он правильное слово подобрал.
Он всматривался, отмечая и анализируя каждую деталь, и не торопился покинуть свое укрытие. Ничего особенного он не видел до тех пор, пока случайно не наткнулся взглядом на странный след: будто тяжелое что-то волокли. От хутора – сюда, где прятался Хмель. Все ближе, ближе Хмель вел взглядом и вдруг увидел пуговицу. Обыкновенная пуговица. Белая. Маленькая. Какие бывают на рубашках. Она лежала на мху в метре от Хмеля. И по всему было видно, что ее недавно обронили. Совсем рядом. Где Хмель лежал. А Хмель лежал на мягком. Свежий холмик был. Осыпающийся.
Он испуганно скатился с холмика. Да, свежий холмик. Свежая могила. Хмель рядом с трупом эту ночь провел.
Больше, чем мертвецов, Хмель боялся собственной смерти, и он остался лежать между могилами, не смея выдать своего присутствия. Он готов был провести здесь в неподвижности целый день – до тех пор, пока не прояснится обстановка и он не убедится, что никто его не подкарауливает, либо не наступит спасительная темнота, когда он сможет отступить, ничем себя не выдав.
Спустя долгие два или три часа на хутор приехали чернявый и Серега. Звук автомобильного двигателя
