расправиться.
Хмель не успел ничего сказать, потому что вернулся тот милиционер, который отлучался. В руке он держал мобильник.
– Ксения Потапова, – доложил милиционер. – Огнестрел. Бригада там работает.
Главный посмотрел на Хмеля.
– Меня не дважды хотели убить, – сказал Хмель. – Меня много раз хотели убить. Я думал, что я спасся. А они в Москву за мной приехали.
Хмель рассказал милиционерам, как он остался без работы и как поехал к слоноподобному Жоре, у которого, по слухам, работа была. Рассказал, что Жоре пришлось по душе сиротство Хмеля и что ему самому сначала было невдомек, отчего это так хорошо быть сиротой. Рассказал про негра, про которого ему самому сначала рассказали, а потом он уже своими глазами увидел труп этого бедолаги. Про «охотников», у которых должны были быть пулялки с краской, а вместо этого он случайно обнаружил в их вещах всамделишное ружье. И о том, как вскоре тех «охотников» одного за другим стали убивать…
– Кто? – проявил нетерпение один из милиционеров.
И Хмель честно им ответил, что не знает. Он рассказал про упыря, на которого грешил сначала, и про странных людей в камуфляже, которых увидел позже.
– Сколько их там? – заинтересовался милиционер.
И снова Хмель признался, что не знает.
Он рассказал, как бежал с тех страшных болот, как потом добирался до Москвы, и тут подумал, что это его собеседникам уже совсем неинтересно, заторопился, многое пропускал, но снова началось интересное, про Ксюху, и Хмеля попросили не спешить. Он говорил, а его сверлили взглядами. И вопросы задавали такие, что каждый раз Хмелю приходилось думать, прежде чем ответить.
Ксюха ему кто?
Так, работали вместе.
Только работали?
Ну да, а что еще…
Он с нею спал?
Не хочу отвечать.
А кто еще с нею спал?
Почем же знать, со свечкой не стоял.
С работы кто-то это был? Хмель его знает?
Может, вовсе никого и не было…
А с работы Хмеля кто турнул? Кто-либо из менеджеров? Или шеф лично?
Лично.
С чего это он на Хмеля так взъелся?
По работе. Плохой рекламный текст Хмель придумал. Шеф осерчал.
А все прежние тексты у Хмеля выходили гениальные?
Ну-у, всякое бывало.
Понятно. Так это шеф спал с Ксюхой?
– Вы чего, мужики? – оторопел Хмель, обнаружив, куда они приплыли.
– А чего? – будто не поняли собеседники.
– Тут же все за уши притянуто!
– Где?
– В вашей версии!
– В какой версии?
– Про шефа!
– А что такое с шефом? – вяло отбрехивались служивые.
– Он ни при чем! Не там копаете!
– Да мы не копаем еще, – сказали на это Хмелю. – Мы опрашиваем. Бумаги составляем. А следствие вообще другой кто-то будет вести. Да, а про шефа вот еще чего спросить хотели. Он охотой не увлекается случайно? Ружьишко, предположим, есть у него в наличии?
Хмель обмер и не смог ответить сразу.
– Есть ружьишко, – сказал с нажимом милиционер, будто он и не сомневался в том, что именно так все и обстоит. – И охотой увлекается. Любит по лесам побегать.
Всю рассказанную Хмелем историю один из милиционеров собственноручно перенес на бумагу. Часто отвлекался, уточняя у Хмеля подробности. Работа оказалась долгой. И страниц получилось много. Хмелю предложили прочитать, но он сломался уже на второй или третьей странице.
– Не хочу! – отстранился он от бумаг. – Мне где-то надо подписать?
Ему придвинули последний из заполненных листов:
– Своей рукой пиши: «С моих слов записано верно…»
Написал все как требовали. Поставил дату. Расписался.
– Теперь поехали, – сказали ему.
– Куда?
– К этому деятелю. Покажешь, где его берлога.
– Чья? – расстроился Хмель. – Шефа нашего?
– К шефу мы еще успеем. Сейчас нам нужен Жора.
Было раннее утро. Такое раннее, когда в офисе еще не найти ни одного сотрудника. Но Хмелю сказали – он перечить не стал, поехал.
Офис Жоры располагался в здании, похожем на бывший детский сад. Судя по вывескам у входной двери, фирм здесь было несколько, но к Жоре – это не сюда. Надо обойти здание и с тыльной стороны спуститься по ступенькам, войти через дверь в полуподвальное помещение – здесь Жора был единоличным хозяином.
Хмель все подробно рассказал, оставаясь в машине, потому что его к офису Жоры, как выяснилось, совсем не собирались подпускать; из всех милиционеров, что сопровождали Хмеля, пойти должен был один, и даже машину они поставили не напротив особняка, а метрах в пятистах от него, чтобы не привлекать внимания.
Милиционер ушел. Все ждали. Хмель не волновался. Во-первых, после всех событий этой беспокойной ночи его охватило оцепенение. Во-вторых, милиционеры в офис все равно не попадут, пока не начнется рабочий день, так что этот их стремительный набег – всего лишь разведка.
Но через несколько минут ушедший на разведку милиционер позвонил своим товарищам по телефону. Хмель сидел рядом с принявшим звонок и услышал, как голос в трубке произнес:
– Двигайте ко мне, он здесь.
Заторопились, подъехали к ограде, вышли из машины, Хмель увязался следом.
Шли гурьбой, из здания выглянул растревоженный охранник. Его проигнорировали, не сказав ни слова.
Обошли дом. Ходивший на разведку милиционер стоял в дверях офиса – не заперто. Жестом поманил товарищей за собой. И снова Хмель увязался следом.
В знакомом Хмелю кабинете на своем рабочем столе лежал толстый Жора. Уткнулся лицом в бумаги – все на столе было залито кровью.
– В затылок выстрелили, – сказал милиционер. – А я подошел к двери – неплотно вроде бы закрыто. Толкнул, заглянул…
Эти оперативники как в воду глядели, когда говорили Хмелю, что не они будут вести следствие.
Очень скоро в офис понаехало множество народа, люди в форме и в штатском, и из обрывков разговоров Хмель уяснил, что среди прочих тут собрались немалые начальники, поскольку много крови пролилось и дело получалось крупное.
К Хмелю приставили разбитного малого с внешностью азербайджанца, держателя торговых мест на овощном рынке – для полного сходства ему не хватало только черных усов.
