– Убийца. И я увидел лицо в зеркале.
– Кто? – воскликнул Хургин, не в силах уже сдержаться. – Чье лицо вы там увидели? Кто убийца?
И Козлов ответил мертвым от бесчувствия голосом:
– Я. Мое лицо было в зеркале.
Глава 37
На Большакова было страшно смотреть. Он посерел лицом и выглядел не лучше Козлова. Близнецы. Сидели друг против друга и внешне были очень похожи, только один не мог пошевелить руками – длинные рукава смирительной рубашки, надетой еще ночью, были связаны за спиной.
– Это было как прежде? – спросил Большаков. – Ты все видел в подробностях?
– Да.
– Кто был на этот раз?
– Старуха.
– Почему именно старуха?
– Не знаю.
– Но ты там, во сне, шел именно к ней?
– Да.
– Значит, знал ее прежде?
– Да.
– Откуда?
– Не имею представления.
– Хорошо, давай из сна вернемся сюда, в твою обычную жизнь. Здесь, не во сне, ты эту старуху знаешь?
– Нет.
– А во сне?
– Да, знаю.
– Как ее зовут?
Козлов пожал плечами.
– Но ведь ты говоришь, что знаешь ее.
– В лицо знаю.
– Давно? Знаешь ее давно?
Козлов задумался. Он даже наморщил лоб, и все лицо у него сразу сморщилось, словно печеное яблоко. Очень неприятное зрелище. Большаков поспешно отвел глаза.
– У меня такое чувство, что я узнал ее недавно.
– Как ты познакомился с ней?
– Не знаю. Там, во сне, я видел себя уже подходящим к ее дому.
– Адрес! – быстро сказал Большаков.
– Где-то на окраине. Там такой пустырь еще…
Большаков тяжело вздохнул. Он оттого так мучился, что уже успел позвонить в управление, дежурному, и тот ему доложил, что ночь прошла сравнительно спокойно и убийств не зафиксировано. Этой смерти, которую Козлов увидел во сне, не было. Или попросту еще не обнаружен труп. И от этой дилеммы Большакову было плохо, его била дрожь, которую он скрывал с неимоверными усилиями.
– Частный сектор, да?
– Да, – сказал Козлов.
– Итак, ты туда пришел. Что дальше?
– Вошел в дом.
– Как?
– Через дверь.
– Она была открыта?
– Закрыта на щеколду изнутри.
– А как же ты попал в дом?
– Я выбил дверь ногой.
– И не боялся, что услышат?
– Она глухая.
– Кто, хозяйка?
– Да. Эта старуха, к которой я шел.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – пожал плечами Козлов.
– Ладно, дальше.
– Я вошел в дом. Прошел в комнату, где спала эта женщина, и убил ее.
– Как?
– Ножом.
– Кто-то еще был в доме?
– Нет.
– Ты уверен в этом?
– Да.
«Потому труп и не обнаружен. Женщина жила одна. И если все это произошло в действительности, пройдет несколько дней, прежде чем соседи поднимут тревогу».
– Как выглядит дом?
– Обычный. Две или три комнаты, летняя веранда.
– Как он внешне выглядит? Меня это интересует.
– Кирпичный, шиферная крыша.
– Кирпич красный?
– Да, красный.
– А об этом ты откуда знаешь – как выглядит дом снаружи? Дело ведь ночью происходило.
– Мне кажется, что я был там днем прежде.
– В жизни?
– Нет. Во сне. Когда я шел к дому ночью, у меня было чувство, что я уже туда приходил. Незадолго до случившегося.
– Зачем?
– Зачем я приходил?
– Да. Причина какая-то должна быть.
Козлов задумался. Даже закрыл глаза. После долгой паузы покачал головой:
– Нет, не могу сказать. Какая-то пустота в голове.
– Думай! – резко произнес Большаков. – Зачем ты приходил туда раньше?
– Наверное, чтобы осмотреть это место.
– Место будущего преступления?
– Да.
– Значит, улица эта тебе знакома?
– Я шел по ней довольно уверенно, – сказал медленно Козлов, вспоминая свои ощущения. – Хотя и было темно.
– Вспоминай! Как она выглядит, эта улица?
– Окраина…
– Я знаю, что окраина! Ты уже говорил! Что там было?
– Пустырь…
– Говорил!
– Железная дорога! – вспомнил Козлов. – Точно, поезда ходили! Сразу за пустырем!
Большакова будто пружиной подбросило.
– Вставай! – Он схватил Козлова за плечо и потянул за собой к двери. – Едем! Ты покажешь мне эту улицу! Ты узнаешь ее!
