– Встретиться вам, конечно, не позволят, – задумчиво произнес Корнеев. – Но у меня вот какая мысль появилась. Потребуйте, чтобы Базылеву хотя бы передали весточку от вас. Какую-нибудь открытку или коротенькое письмо.
– И чего я этим добьюсь?
– У меня знакомый работает… В общем, в одном интересном месте работает. Он как-то рассказывал, что у них используется такое вещество, называется «шпионская пыль». Когда-то гэбэшники эту «пыль» использовали, чтобы в толпе на улице не потерять человека, за которым они следили. Конверт обработаем этим веществом и – вперед. Они нас сами на Базылева и выведут.
Корнеев засмеялся, стараясь смехом расположить Виту к себе. Она в ответ не засмеялась и долго сидела молча, раздумывая.
– Мне уже и самому стало интересно, – сказал Корнеев. – Мы их обставим в два счета, вот увидите.
– Хорошо, – наконец согласилась Вита.
– Завтра я привезу вам конверт…
– А вам все это не сложно?
Сейчас еще спросит, зачем ему это нужно. Но Корнеев упредил вопрос:
– Вы не будете на меня держать зла, Вита? – Он даже потупился. – Я собирался приударить за вами. Как же, такое несчастье, жена ушла, теперь требуется утешение и ласка. – Осторожная усмешка. – И вдруг я увидел человека, который гораздо больше несчастен, чем я. Причем его беда – настоящая.
– Спасибо вам.
Клюнула. Получилось. Корнеев почувствовал заметное облегчение.
– Часов в десять утра, – сказал он. – Я привезу конверт прямо сюда.
– Только перед тем позвоните.
– Конечно.
Она не открывает дверь, если не было предварительного звонка.
Корнеев поднялся.
– Спасибо вам, – сказала Вита и повела плечами, будто на нее дохнуло холодом.
– Это вам спасибо, – широко и добродушно улыбнулся Корнеев. – Выручили меня вы.
Напомнил о той истории в супермаркете. Вита поняла и тоже улыбнулась.
– Прощайте, – сказала она.
– До встречи, – поправил ее Корнеев.
Парень на лестничной площадке встретил Корнеева угрюмым взглядом. Правую руку Корнеев держал в кармане брюк, поэтому парень, кроме неприязненного взгляда, больше никак не демонстрировал своих чувств. Он пропустил Корнеева мимо, после чего попытался войти в квартиру, но Вита захлопнула дверь перед самым его носом.
– Ты не рвись туда, – посоветовал Корнеев, спускаясь по лестнице, при этом даже не обернулся. – Она не хочет тебя видеть. Разве не ясно?
Направляясь домой, Корнеев пребывал в самом добром расположении духа. Чутье подсказывало ему, что он избрал правильную тактику.
Дома его ждал Захаров. У Паши было сумрачное, расстроенное лицо.
– Что за проблемы? – участливо поинтересовался Корнеев.
У него самого настроение было отличное, и он толикой своей радости мог поделиться с любым. Рита вышла из комнаты.
– Ты же мне обещал, – сказал Захаров с мукой в голосе.
– Что обещал, Паша? – спросил Корнеев и перестал улыбаться.
– Что поможешь с Надей.
– С какой Надей? – удивился Корнеев и тут же вспомнил. – Надя? Ткаченко? Которую ты на Кипр заслал?
– Да.
– Я разговаривал с шефом, – развел руками Корнеев, давая понять, что не все зависит от него. – Но не все сразу, Паша.
– Что – не все? – мрачно поинтересовался Захаров.
Он стиснул челюсти, и было видно: еще немного – и сорвется. Совсем извелся, похоже.
– Выпустят ее, Паша, – пообещал Корнеев. – Ты же знаешь эти группы прикрытия. Хуже военного СМЕРШа.
Захаров неожиданно резким движением извлек из кармана стопку фотоснимков и швырнул их на стол. Они разлетелись веером. Это были обычные снимки, какие милиция делает на месте происшествия. Сам Корнеев таких перевидал сотни. На всех снимках – одна и та же женщина. Снято с разных точек. Женщина лежит на земле, неловко подвернув под себя правую руку. На снимке, где ее лицо было сфотографировано крупным планом, Корнеев остановился. Лицо показалось вроде знакомым.
– Надя?! – вдруг осенило его, он поднял голову и встретился взглядом с Захаровым.
Во взгляде Захарова были ужас и ненависть – поровну. И Корнеев понял, что это действительно Надя и она мертва, но все-таки спросил:
– Мертва?
В комнату вошла Рита, это было совсем некстати. Но Захаров находился в таком состоянии, что его ничто не могло остановить. Лицо у него стало совсем багровое, и он закричал, некрасиво брызгая слюной:
– Да! Она мертва! Мертвее просто не бывает! – И тряс своими страшными снимками. Это было жутко, и особенно потому, что Рита все видела.
Глава 17
Утром Корнеев беспрепятственно вошел в особняк. Без удостоверения. Но охрана на входе не сделала попыток его остановить – значит, такой команды не было и Корнеев отстранен от участия в операции только формально.
Христич в своем кабинете был один. Корнеев вошел, произведя немалый шум, и уже по одному его виду можно было догадаться, что он не в себе. Полковник даже рта не успел раскрыть, а Корнеев уже выплескивал накопившуюся за бесконечную ночь горечь:
– Вы должны были ее отпустить! Ни для кого она опасности не представляла! Ни опасности, ни каких- либо проблем!
Корнеев не говорил, а кричал и в конце каждой фразы бил кулаками по столу, словно расставлял восклицательные знаки. Полковник не вздрагивал при этом, словно наблюдать подобное ему доводилось едва ли не ежедневно. И только когда Корнеев выдохся и обессиленно опустил руки, Христич спросил – без сухости в голосе и потому почти участливо:
– Что случилось, Вадим?
Вместо ответа Корнеев бросил на стол пачку фотоснимков, точно так, как это сделал накануне Захаров. Полковник просмотрел снимки – один за другим – с необыкновенным тщанием, но по его лицу невозможно было понять, узнал ли он покойную, и Корнеев подсказал на всякий случай:
– Это та женщина, которую вы вывезли с Кипра.
– Я догадался, – кивнул Христич, и его спокойствие подействовало на Корнеева совершенно определенным образом – он опять начал заводиться.
– Она ни в чем не была виновна! И жестокость, с которой с ней обошлись…
– Это не мы, Вадим.
Сказано было таким серьезным и не допускающим сомнений тоном, что Корнеев запнулся и умолк.
– Это не мы, – повторил Христич. – Вчера утром мы ее выпустили, совсем, на все четыре стороны. И даже предложили автомобиль, чтобы она могла добраться до дома.
Полковник потянулся к селектору, на ощупь нажал нужную кнопку:
– Шурик, зайди!
И опять повернулся к Корнееву:
– А чего ты о ней так печешься? Когда ты успел так сойтись с ней, что она тебе дороже меня?
В кабинет заглянул шофер Христича.
– Вызывали, Олег Николаевич?
