несколько подозрительно, все равно можно придумать внятное объяснение. А мальчишка? Сразу понятно, что похищение. И мы его спугнем».
Нет, путь только один. Женщина. Надавить на нее, чтобы рассказала, что тут к чему. Пока они все не сбежали.
– Где она живет? – спросил Маркелов. – Родственница твоя.
– Недалеко от меня.
– Звони ей!
– Что сказать?
– Ничего! Позвони ей домой, она снимет трубку, ответит тебе – ты сразу отключайся. Нам главное – узнать, дома ли она. Нам ее врасплох надо застать.
Полина набрала номер. Тетя Галя ответила почти сразу.
– Дома? – спросил у нее Маркелов после того, как Полина отключила телефон.
– Да.
– Вези меня туда. Что она за женщина, кстати? Характер?
– Железный.
– Проверим, – буркнул Маркелов.
Он не очень-то и расстроился. За время службы много пришлось повидать.
Улицы утреннего Лимасола были запружены машинами. Солнце не успело пока раскалить асфальт. На синем небе нельзя было найти ни одного облака.
Подъехали к нужному дому.
– Какая квартира? – спросил Маркелов.
– Двадцать четыре. Второй этаж.
– Значит, так, – сказал Маркелов. – Ждешь меня здесь. В случае малейшей опасности уезжаешь.
– А вы?
– Ты глухая, что ли? – нахмурился Маркелов.
Он привык, что при подготовке к операции все понимают его с полуслова.
Полина только вздохнула в ответ.
– Итак, в случае опасности ты делаешь что? – осведомился Маркелов.
– Уезжаю.
– Молодец! – сказал Маркелов с такой интонацией, будто он только сейчас обнаружил, что не такая уж его собеседница набитая дура.
Он вышел из машины, поднялся на второй этаж. Здесь была непривычная планировка, необычно белые стены, еще были цветы, на дверях золотились одинаковые таблички с номерами – Маркелов вспомнил собственный загаженный подъезд и вздохнул.
Дверь с номером 24 оказалась последней в недлинном коридоре. Маркелов постучал. И почти сразу дверь открылась. На пороге стояла невысокая стройная женщина в деловом костюме. По выражению ее лица можно было догадаться, что Маркелов – совсем не тот человек, которого она ждала. Чтобы она совсем уж не впала в уныние, Маркелов улыбнулся ей как мог добродушно и дружелюбно осведомился:
– Это вас зовут Галина?
– Д-да.
Тогда Маркелов, не церемонясь, втолкнул ее в комнату, вошел следом и торопливо запер входную дверь.
– Что происходит? – встревожилась женщина.
– Сейчас я вам все объясню, – пообещал Маркелов, на лице которого уже не было улыбки. – Моя фамилия Маркелов. Я из Московского уголовного розыска.
По лицу женщины было видно, как она испугалась. Ей и в голову не могло прийти, что Маркелов для нее совсем не опасен и здесь, на острове, у него нет никаких прав – ни врываться в ее жилище, ни допрашивать. А сам Маркелов и не собирался посвящать свою собеседницу в подобные тонкости.
– Сейчас сюда подъедут мои коллеги, – на всякий случай сообщил Маркелов. – И мы все оформим уже под протокол. А пока побеседуем просто так, без протокола. – И хищно улыбнулся.
Он все время следил за выражением лица своей собеседницы. Ждал того момента, когда у нее пройдет первый испуг. Потому что потом в общении с ней могли начаться сложности, и Маркелов должен был быть к этому готов.
– Вы одна в квартире?
– Одна.
– Значит, никто нам не помешает и вы сможете рассказать все как есть.
– Что рассказать?
– Ну как же! – внушительно сказал Маркелов. – Уголовное дело по факту убийства гражданина Звонарева Олега Ивановича! Недаром ведь мы носом землю рыли. Искали организаторов, исполнителей. И вот наконец расследование дало результаты.
– К-какие результаты?
– Весомые, – сказал Маркелов. – Так что вы можете рассказать по звонаревскому делу? Вы самого-то Звонарева знали?
– Знала… То есть не то чтобы знала…
– А вовсе даже наоборот, – закончил ее мысль Маркелов и посмотрел на собеседницу осуждающе. – Я очень удивляюсь, если честно, когда обнаруживаю, что люди иногда с перепугу начинают такие глупости говорить, что им и самим потом стыдно становится. Ну чего вы юлите?
– Я не юлю.
– Тогда я повторяю вопрос: вы Звонарева знали?
– Знала! Ну и что тут такого?
– Ничего, – признал очевидное Маркелов.
Кажется, его собеседница понемногу приходила в себя, и ему пришлось нанести упреждающий удар.
– И Звонарева вы знали, – сказал он, глядя в глаза женщине. – И рецидивиста этого… Как же его фамилия? – будто бы запамятовал Маркелов. – Ах да – Прокопов.
Что-то отразилось в ее глазах. Беспокойство, как ему показалось.
– Вы никак эти две фамилии не связываете? – спросил Маркелов тоном человека, которому лично все происходящее видно как на ладони, и его вопрос имеет риторический характер.
– Что вы имеете в виду?
– Я ничего не имею в виду, – сообщил Маркелов. – Но если я к вам пришел, то, следовательно, имел на то веские основания. Ведь так?
Он все еще блуждал в потемках. Не знал, в каком направлении двигаться, продолжая этот разговор. И ему было важно заставить говорить эту женщину, одновременно делая вид, что ему самому многое, если не все, давно уже известно.
– Послушайте, я ничего не понимаю! – сказала его собеседница. – Что вы тут за комедию устроили?
Хотя она и нервничала, но не выглядела деморализованной. Крепкий орешек, понял Маркелов. Надо ее додавить, пока она окончательно не оправилась.
– Мы знаем про эти сделки со змеиным ядом, – сказал Маркелов. – Знаем про человека, который в Москве назывался Гришей, а здесь вдруг стал Антоном. Вы хотя бы отдаете себе отчет в том, что за это сажают в тюрьму?
– За смену имени? – вздернула подбородок женщина.
– За яд, – нисколько не смутился Маркелов. – Вы даже не представляете себе, сколько мы накопали по этому делу. И не знаете, какой срок светит участникам аферы со змеиным ядом. Ну, с Прокоповым понятно, ему тюрьма – что дом родной. Но вам-то это зачем?
Замешательство. Он четко это видел.
– Итак, этот Гриша, который одновременно и Антон, – сказал Маркелов, – там, в Москве, выступил в роли покупателя змеиного яда…
Молчание в ответ.
