раньше человек устраивается на работу, приносит институтский диплом и трудовую книжку – и с ним сразу все ясно. А теперь? Ну как я могу ему верить, если дипломы продаются в переходах метро?
– Да, действительно.
– Или судимости, к примеру. Мы судимых не брали. Если только при проверке выяснялось, что человек сидел, – все, до свидания. Без объяснения причин. Вообще, между нами говоря, – тут Сергей Сергеевич доверительно понизил голос, – меня Звонарев для этих целей и взял. Чтобы с органами контакт иметь.
У него сейчас был такой преданный взгляд, что не поверить ему было просто невозможно. Но цену тому взгляду Маркелов знал. Только никак пока не проявлял своего знания.
– А вы не советовали Звонареву нанять телохранителей?
– Как же не советовал! Конечно, советовал. А он отмахнулся.
– А почему вы советовали взять охрану? – задал прямой вопрос Маркелов.
Только тут Сергей Сергеевич обнаружил, что несколько дал маху. Не всегда ведь надо демонстрировать собственную осведомленность. Особенно если тебя могут попросить объяснить, на чем эта осведомленность основывается. А Маркелов действительно спросил. Не стал делать вид, что не заметил оплошности своего собеседника, а бесцеремонно той оплошностью воспользовался.
– Ну как же, – разволновался Сергей Сергеевич. – На всякий случай, естественно.
– Значит, поступали сигнальчики? Был у вас повод ждать неприятностей?
Сергей Сергеевич мялся. Не знал, что можно говорить, а что – нет.
– Звонарев сказал вам, что возможны неприятности, – пришел ему на помощь Маркелов.
– В общем, да.
– Неприятности следует ждать от кредиторов.
– Да.
– Возможны разного рода угрозы.
– Да.
– И он предложил поставить его служебный телефон на прослушивание.
Тут Сергей Сергеевич совершенно обездвижел. Наверное, не предполагал, что с тем магнитофоном в звонаревском столе проводящие обыск люди все-таки разберутся. Ну разобрались, допустим. А ему-то что за беспокойство? Отчего это он так разнервничался? Из-за кассет?
– А кассеты – где? – спросил Маркелов таким тоном, что сразу стало ясно – шутки закончились.
Сергей Сергеевич нервно двинул кадыком.
– К-какие кассеты?
– Те самые, – жестко сказал Маркелов, глядя на собеседника беспощадным остановившимся взглядом.
Потому что кассет не нашли. Магнитофон был, подключение к звонаревскому телефону тоже было, а вот кассеты как сквозь землю провалились. Ни в кабинете их звонаревском не было, ни в его квартире. А они существовали, эти кассеты. Маркелов готов был голову дать на отсечение.
– Я вообще не в курсе, – произнес Сергей Сергеевич, не очень, впрочем, уверенно.
– Не в курсе – чего?
Маркелов четко произнес вопрос, и так же четко должен был прозвучать ответ, и этот ответ будет зафиксирован – потом уже не откажешься от своих слов и не объяснишь, что тебя неправильно поняли. Маркеловский собеседник это уловил, все-таки кое-какой опыт у него был, сам служил еще недавно. И он смешался еще больше.
– Я ведь просто так вопросов не задаю, – веско сказал Маркелов. – Если я о чем-то спрашиваю, значит, у меня уже есть информация. Так кассеты – где?
Конечно, он шел ва-банк. Но про те кассеты знал Звонарев и знал Сергей Сергеевич. Ведь это он устанавливал магнитофон. Магнитофон после смерти Звонарева так и остался в столе. А кассеты исчезли. Не Звонарев же забрал их с собой в могилу. Оставался только начальник службы безопасности, больше некому.
– Хорошо, – сказал Сергей Сергеевич неожиданно хриплым голосом, таким чужим, что впору было усомниться – да он ли это говорит, в самом деле. – Кассеты будут! Я их вам отдам!
Вдруг склонился к собеседнику и с отчаянием в голосе сказал:
– И убийцу вам назову!
– Как– убийцу? – опешил от такого поворота их беседы Маркелов.
– Ну, не убийцу, – пошел на попятный Сергей Сергеевич. – Возможного убийцу, предполагаемого, давайте так его назовем. Я его вычислил! – произнес свистящим шепотом.
Только теперь Маркелов понял, что ему предлагают сделку. Что-то там такое Сергей Сергеевич разнюхал, что могло бы помочь следствию, а он – со страху ли, по недомыслию ли – драгоценную информацию попридержал, понадеявшись на то, что ничто нигде не всплывет. А следствие все-таки докопалось. И он испугался. Испугался, что привлекут к ответственности. Теперь он хотел договориться: он помогает следствию чем может, а ему за это простят его лукавство, граничащее с преступлением.
– Хорошо, – не стал упрямиться Маркелов, который сейчас хотел одного – добраться до драгоценных кассет. – Ведь вы все выдаете добровольно и следствию поможете. Поможете?
– Да! – с готовностью выдохнул Сергей Сергеевич.
– Вот и ладненько. Так где вы кассеты прячете?
– На даче у тещи.
– Едем к теще! – объявил Маркелов.
– Я сам.
– Почему же сам? – удивился Маркелов.
– Ну, понимаете, – замялся Сергей Сергеевич, – иначе мне как-то придется объяснять… Обыск… Люди из милиции…
– Ничего страшного. Вы сберегли ценные вещдоки, теперь вот специально привезли с собой людей, чтобы те вещдоки передать в надежные руки, – проявил благородство Маркелов. – Теща будет гордиться, что у нее такой зять.
Глава 69
Пленок оказалось много, целый чемодан. Маркелов, когда увидел эти залежи кассет, даже присвистнул. Тут слушать и слушать – без перерывов на обед и сон.
– Неужели вы прослушали их все? – спросил он у Сергея Сергеевича.
– Только те, которые были записаны в последний месяц жизни Звонарева.
– А все остальные?
– Не было необходимости, – сказал Сергей Сергеевич. – Потому что и так все ясно.
– Что ясно?
– Кто убил.
– И кто же?
– Есть такая фирма – «Александр Бобров и сыновья». Фирмочка небольшая, они через Белоруссию возят итальянские спагетти. Мы у них те спагетти покупали на протяжении полутора лет. Все шло нормально, а потом как-то неудачно сложилось. Мы с ними еще за предыдущую партию товара не расплатились, а уже взяли следующую, и стал накапливаться долг.
– Большой долг? – спросил Маркелов.
У него был список фирм, которым задолжал Звонарев. Был там и Александр Бобров со своими сыновьями, это Маркелов помнил, но Бобров ютился где-то в самом конце списка, ему Звонарев задолжал всего ничего.
– Двадцать тысяч, – сообщил Сергей Сергеевич.
– Не смешите меня, – поморщился Маркелов. – За двадцать тысяч долга киллера не присылают.
– Не присылают, если эти двадцать тысяч – ничто, пустяк, мелочь. А если нет? Я же вам сказал – фирмочка маленькая, обороты мизерные, для них двадцать тысяч – целое состояние, вопрос жизни и смерти. Но главное – это то, что зафиксировано на пленке. Вот послушайте!
Сергей Сергеевич нашел нужную кассету, вставил ее в магнитофон. Долго искал ту самую запись. Наконец нашел.
– Ага, вот!
