Он так выразительно посмотрел на Китайгородцева, что было понятно: раскрыл большую тайну.
– М-да, – протянул Китайгородцев неопределенно.
Лисицын ждал, что Китайгородцев еще скажет, но тот молчал.
– Там еще есть кто-то! – выдохнул в лицо Китайгородцеву Лисицын, приблизившись вплотную. – Они его прячут!
Его глаза были совсем близко. Безумные глаза. Почему-то именно о безумии Китайгородцев подумал в эту минуту.
Луна была такая яркая, что могло показаться, будто за окном горит фонарь. Но никакого фонаря, конечно, не было. Китайгородцев, не зажигая света, подошел к окну. Лужайка лежала перед ним выглаженной скатертью – ни складочки. А сразу за лужайкой – лес. В том лесу кто-то из людей Лисицына устроил позицию для наблюдения. В чем смысл – этого Китайгородцев еще вчера не понимал. А теперь он понимает. Лисицын выслеживает того, кто здесь живет. Не мать свою и не Михаила, родственника нелюбимого. Он подозревает, что здесь еще кто-то есть. И Китайгородцева он не просто так в этот дом привел. Китайгородцев – это засланный казачок. Смотри, на ус мотай – так ему сказал Лисицын. И очень скоро ты заметишь странности. Он хочет, чтобы Китайгородцев этого, кто здесь живет, вычислил.
Наутро Китайгородцев продолжил работу, начатую накануне. Он обошел дом снаружи, занося в записную книжку свои соображения по поводу того, что здесь нужно сделать по линии безопасности.
Камеры наружного наблюдения. По периметру. Чтобы ни одного непросматриваемого участка.
Фонари освещения. Дополнительные фонари – с инфракрасными датчиками. Включаются при приближении любого объекта. При срабатывании датчиков – сигнал на пульт в доме. Одновременно – разворот видеокамер на объект срабатывания датчиков.
Проверить, что за стекла установлены в оконных рамах. При необходимости заменить на бронестекло.
Заменить все замки входных дверей – неизвестно, у кого могут находиться ключи от ныне существующих замков.
Китайгородцев увидел отъезжающий автомобиль. Михаил отправился куда-то по своим делам. Дождавшись, когда машина скроется из виду, Китайгородцев поднялся по ступеням, повернул ручку входной двери – дверь открылась.
Предусмотреть автоматическое закрывание дверей. Каждому из обитателей выдать ключ-карту. Подошел к двери, ключ-карта разблокировала замок, ты миновал дверь, после чего она автоматически блокируется. А иначе это просто проходной двор.
Оказавшись в зале первого этажа, Китайгородцев собирался пройти в свою комнату, но вдруг услышал голос наверху. Еще не веря, вслушался.
Наталья Андреевна с кем-то разговаривала. Слов было не разобрать, но ее голос Китайгородцев узнал безошибочно. Озадаченный, он пошел вверх по лестнице, и чем выше поднимался, тем явственнее слышалась речь. Уже находясь почти на самой галерее, Китайгородцев даже мог слышать, о чем идет разговор.
– Ты сам подумай, – говорила Наталья Андреевна. – Что можно сделать в такой ситуации? Вспомни, как ты сам обычно поступаешь. Ввяжемся в драку, а там посмотрим. Правильно? Мне трудно, я женщина, я мать, а на это скидку никто не делает.
Китайгородцев шел по галерее, стараясь не шуметь.
– Я одна пытаюсь что-то делать, я сама по себе.
Дверь комнаты открыта. Похоже, это там.
– И я тебя спрашиваю, что мне делать в этой ситуации, Георгий?
Это Наталья Андреевна спросила у своего воскового мужа. Она стояла спиной к Китайгородцеву и не видела его. Генерал Лисицын задумался надолго. И вряд ли он жене ответит. Китайгородцев попятился, не в силах оторвать взгляд от изумившей его картины. Безумие какое-то.
Он доковылял до лестницы и стремительно, насколько это было ему по силам, спустился вниз.
Наверху слышался голос Натальи Андреевны. Она продолжала свой разговор.
Когда Китайгородцев бродил вокруг дома, в одном из окон первого этажа он разглядел шкаф с рядами книг. Очень похоже на библиотеку – он видел подобное в старинных усадьбах Подмосковья, куда ему доводилось сопровождать своих клиентов – из тех, кто увлекался историей дворянских гнезд.
Позже Китайгородцев, приблизительно представляя, где может располагаться эта комната с книгами, отыскал ее. Дверь была незаперта. Здесь, в большущей комнате, в которой, убери мебель, – и можно танцам обучать, стояли высокие застекленные шкафы, в них тысячи книг, самых разных. Запах библиотечный – пахло книгами и неистребимой пылью. Кажется, сюда давно уже никто не заходил.
Из нескольких окон в этой комнате только одно не было закрыто защищавшими книги от прямого солнечного света шторами, и в библиотеке, особенно в дальних углах, было не очень светло – Китайгородцеву приходилось вплотную приближаться к шкафам, чтобы прочитать фамилии авторов на корешках книг, и он видел свое неясное отражение в стеклах. Невозможно было поверить в то, что библиотека эта создавалась на протяжении длительного времени и что книги подбирались тщательно, сообразно пристрастиям хозяев. Здесь было много серийных изданий, и можно представить, что закупалось подряд все издаваемое в данной серии на протяжении какого-то времени, и если серия была, например, философская, то там бессистемно были собраны труды всех философов – от Тита Лукреция Кара до Жана Поля Сартра, и по внешнему виду книг невозможно было сказать, что их снимали с полок многократно и изучали подолгу и вдумчиво.
Были энциклопедии. Много справочников, самых разных. Мемуары и биографии – от Александра Македонского до маршала Жукова. Фотоальбомы: по музейным залам и художественным галереям, ландшафтные и много какие еще. Отдельные шкафы – со старыми, дореволюционного издания, книгами.
Большой стол у окна, кресло перед ним, очень удобно, здесь можно было бы читать часами и не замечать, как бежит время. Раскрытая книга на столе. Китайгородцев склонился, всматриваясь в текст. Что-то про армию. И вдруг – знакомое словосочетание. Генерал Лисицын. Заинтересовавшийся Китайгородцев взял книгу. «Вместе с армией. Судьба генерала». Издательство «Современная военная мысль». Пять лет назад эта книга вышла. Получается, что через пять лет после смерти самого Георгия Лисицына. Посмертное издание. Портрет генерала в книге. Китайгородцев его сразу же узнал, потому что тот человек, который делал восковую фигуру генерала, был настоящим мастером своего дела – один в один получилось, как на фотографии. Портретное сходство.
Ночной сон Китайгородцева был глубок и долог. Проснулся он в половине десятого утра. Даже припозднившееся осеннее солнце уже успело подняться над лесом, в комнате было светло. Тут действительно как в санатории, подумал Китайгородцев, прав был Хамза. Красивая природа, тишина, воздух чист и свеж – в Москве такого спокойного сна у Китайгородцева не было давно.
Во всем доме, как казалось, не было ни одной живой души. Китайгородцев позавтракал в полном одиночестве. Затем он взялся за составление докладной записки для Хамзы: что в поместье надо сделать и в какой последовательности. На самом деле в записке только очерчивался круг проблем, а заниматься детальной проработкой будут настоящие спецы. Этих технарей пришлет сюда Хамза, они осмотрятся на месте и сами решат, где какой датчик надо ставить и какие должны быть характеристики устанавливаемых видеокамер. Записи Китайгородцева будут для них всего лишь подсказкой, не более того.
Днем позвонил Хамза. Спросил, как дела. Нормально, ответил Китайгородцев. Ночь прошла спокойно. Хамза обещал приехать на днях.
За целый день Китайгородцев так никого и не увидел. Он даже не мог сказать с уверенностью, есть в доме кто-нибудь или нет. Никаких звуков. Хорош телохранитель – он не знал, где его подопечные.
Уже вечером, когда за окном сгустились сумерки, Китайгородцев встревожился. Опираясь на палку, вышел из дома и отправился в обход, вглядываясь в окна. С противоположной стороны, там, где был пруд, в одном из окон второго этажа он увидел свет. Единственный освещенный прямоугольник на темной громаде дома. Только так Китайгородцев смог определить, что он здесь не один.
