Мать выглянула из комнаты:
– Ты где пропал?
Он отвел взгляд от своего отражения, но промолчал.
– Какой-то ты сегодня… – сказала мать. – Устал на работе?
– Устал, – кивнул он. – На работе.
– Привет, – сказал Толик. – Надеюсь, я не опоздал?
– Полночь еще не пробила, значит, пришел вовремя, – вздохнула Катя. – Раздевайся, сыщик, и сразу – на кухню.
Толик снял туфли и прошел в комнату. Катя на кухне погремела посудой, потом появилась в дверях.
– Я уже накрыла на стол. Давай поужинаем.
Толик бросил на диван папку, которую до сих пор держал в руках. Из папки выскочили несколько фотографий и веером разлетелись по дивану. Катя зацепилась взглядом за одну из них, наморщила лоб, всматриваясь.
– Вот черт! – с досадой сказал Толик и потянулся к фотографиям, торопясь их убрать.
Но Катя уже разобралась, что там сфотографировано, и Толик увидел, как она закусила губу. Досадуя на себя, он быстро собрал фотографии и, сунув их в папку, распрямился.
– Он что – груди им отрезает? – спросила Катя едва слышно. Он не знал, что ей ответить. Тогда она развернулась и вышла из комнаты. Толик потоптался на месте, потом тоже пошел на кухню. Катя сидела на табурете и, закрыв лицо руками, плакала.
– Доброе утро, Катенька. – Таисия Михайловна улыбнулась приветливо.
– Здравствуйте, Таисия Михайловна. – Катя взяла с полки классный журнал и по привычке быстро его пролистала. Записки не было.
– Погода какая установилась, – сказала Таисия Михайловна. – Самые грибы сейчас пойдут. Вы ходите по грибы?
– Я не умею их собирать. Из меня грибник никудышный.
– А мы всей семьей ходим. Дочка вот с зятем приедут на следующей неделе, мы все и пойдем. Только бы маньяка до того времени поймали. – Таисия Михайловна засмеялась, но смех ее был какой-то неестественный, и только сейчас Катя поняла, к чему был весь этот разговор.
– Не поймали его еще, – и ей самой показалось, что голос ее звучит как-то виновато.
– Что ж он неуловимый такой! – сказала Таисия Михайловна, и непонятно было, с досадой она говорит или с сарказмом.
Открыв класс, Катя положила журнал на стол и раздвинула шторы. В класс заглянула Аня, бросила:
– Привет! – и исчезла так же внезапно, как и появилась.
– Привет! – крикнула ей вдогонку Катя и засмеялась.
Она села за стол, пододвинула к себе журнал, и на столе, на том месте, где лежал журнал, увидела выцарапанную чем-то острым фразу, не фразу даже, а так, два слова: «Ментовская жена». Вот тебе и на, а она-то думала, что ее неизвестный дружок угомонился.
– У тебя машина, кажется, с затемненными стеклами? – спросил Боркин.
– С затемненными, – подтвердил Толик.
– Вот и хорошо. Как раз твоя шпионская машина нам и сгодится. К нам из столицы едет приманка, как ты ее назвал, девушка эффектной наружности. В прошлом году «на нее» в Киреевске насильника поймали. Теперь она нам поможет.
– А кто она такая? – спросил Толик.
– В областном управлении работает, отвечает там за несовершеннолетних.
– А вот это – насильников ловить – хобби у нее, что ли?
– Хобби, – усмехнулся Боркин. – Если это можно так назвать. В общем, так. Она приедет сегодня волгоградским поездом. Но мы договорились, что сойдет она не у нас, а на предыдущей станции, в Озерках, – это чтобы никто ее случайно не увидел. Посадишь ее на заднее сиденье своего шпионского лимузина и привезешь сюда. Подвезешь к заднему крыльцу, прямо к двери, чтобы она не маячила лишний раз. Задача ясна?
– А как я ее узнаю там, в Озерках? Вам ее описали?
– В самых общих чертах, – сказал Боркин. – Мне сказали так: встречайте ослепительную длинноногую блондинку в непристойно короткой юбке.
– Ошибиться будет трудно, – пробормотал Толик.
– И я так подумал, – усмехнулся Боркин.
Ослепительная длинноногая блондинка в непристойно короткой юбке была единственной пассажиркой, вышедшей из поезда в Озерках. Вещей у нее не было, только небольшая сумка в левой руке. Блондинка оглянулась по сторонам и направилась к Толику.
– Здравствуйте, – сказала она. – Вы из милиции?
– А как вы догадались? – опешил Толик. – На перроне столько людей, а вы подошли именно ко мне.
– Да у вас на лице написано, что вы милиционер, – рассмеялась блондинка.
– Давайте сумку, помогу, – буркнул Толик.
– Спасибо. – Она отдала сумку, а сама пошла рядом. – Меня Светланой зовут. А вас?
– Анатолий.
Толик открыл заднюю дверцу, положил на сиденье сумку:
– Прошу.
– Ого, – сказал Светлана. – Это ваша машина?
– Моя.
– Шикарно.
Толик сел за руль, завел двигатель.
– У вас курить можно? – спросила Светлана.
– Можно. – Толик увидел в зеркало, как она достала из сумки пачку сигарет.
– Говорят, вы в Киреевске в прошлом году насильника поймали? – спросил он.
Светлана рукой разогнала дым, пожала плечами:
– Не я, конечно, поймала, а тамошние ребята. Мое дело было ходить по улицам – и все.
– Долго?
– Что долго?
– Ходили по улицам долго?
– А, вот вы о чем. Неделю. Как раз на седьмой день его и взяли.
– Страшно было ходить?
– В первый день, конечно, страшно. Все мерещилось, что он уже за мной крадется. А потом, когда пообвыкла, даже скучно было. К концу той недели я начала думать, что вообще ничего не получится, что зря мы все это затеяли. Оказалось, не зря – клюнул, голубчик.
– Он что – напал на вас?
– Конечно, напал. Я даже пикнуть не успела. Хорошо, что неподалеку наши были – они-то и скрутили этого парня.
– А вы?
– А что я? Разревелась. Он мне так горло сдавил, когда напал! Думала – помру.
Она затянулась и отвернулась к окну. Толик видел, как подрагивает в ее руках сигарета.
– Приметы его у вас есть? – неожиданно спросила Светлана.
– Чьи? Насильника? Горе, а не приметы: среднего роста, темные волосы, одет в брюки и рубашку.
– Я вас начинаю бояться, – усмехнулась Светлана. – Очень уж приметы вам соответствуют.
– Вы правы, – вздохнул Толик. – У нас таких полгорода. Я же вам сказал: горе, а не приметы.
Слева от дороги начался лесок.
– Вот здесь он убил свою первую жертву, – сказал Толик. – В этом леске.
Светлана повернула голову к окну. Деревья проносились мимо, выстраиваясь в сплошную зеленую стену.
