Двигатель, к счастью, завелся без проблем. Корнышев захлопнул дверь. Окна узкие, будто бойницы. Как в танке. И зарево снаружи полыхает. Корнышев почувствовал себя так, будто очутился на войне.
Поборемся. Ему бы вырваться отсюда.
– Дорога где? – спросил он отрывисто. – Куда ехать?
– Прямо, – вякнул с заднего сиденья мужичок.
Корнышев погнал машину между бараков. Построек оказалось совсем немного. Впереди был лес. Дорога туда и убегала.
– Мне надо в город! – сказал Корнышев. – Это в город дорога? Или в лес?
– В город.
– Ехать сколько? Далеко?
– Часа четыре, если на машине.
На рассвете будут у цели. Нормально! Корнышева охватил азарт. Погони он не боялся, потому что во всем поселке, как он знал, не было никакого другого транспорта. И связи тоже нет, помощь не вызовут. Фантастическая фора по времени.
– Ты мне помоги! – сказал Корнышев. – До города доедем, и там ты свободен. Договорились?
Он не хотел, чтобы этот абориген его боялся. Надо дать ему понять, что ничто ему не угрожает. Корнышеву враг не нужен. Ему нужен сообщник, помощник. Потому что без помощи местного жителя в этой глухомани можно попросту пропасть.
– Как тебя зовут? – спросил Корнышев доброжелательно.
– Тебе-то зачем? – вяло огрызнулся его нечаянный спутник.
– Для знакомства, – ответил Корнышев и обернулся к собеседнику с улыбкой.
Все-таки им лучше подружиться.
Света было не так уж много, фары дорогу освещали, да выделялись кругляши приборов, но и в этом призрачном свете Корнышев сумел, наконец, разглядеть лицо своего пассажира.
Приметное лицо. Плоское. Как у якута.
Якут понял, что главное для него сейчас – не напортачить. Спешить не надо, чтобы Корнышева не спугнуть. Сам Корнышев за рулем, и путь он держит туда, куда как раз надо и Якуту. Самовывоз. Хотя он сам об этом не подозревает.
Корнышев поначалу гнал машину быстро, насколько это было возможно на редко используемой лесной дороге, но едва не поплатился за это.
Дорога взбегала на пригорок, Корнышев прибавил скорость, азартно перемахнул через гребень, а на спуске его поджидало упавшее поперек дороги дерево, и тормозить было уже поздно. Спасло то, что дерево оказалось старым и трухлявым, «Хаммер» просто протаранил его и превратил в щепки, в пыль. Но от удара автомобиль вильнул на сырой и неровной дороге, и Корнышеву пришлось приложить усилия для того, чтобы не врезаться во вплотную подступающие к дороге деревья. После этого происшествия он сбросил скорость, а еще спустя четверть часа заметно успокоился и даже расслабился. Азарт побега растворился.
Корнышев обернулся к Якуту, поинтересовался:
– Ты как? В порядке?
– Ну, – односложно ответил нечаянный попутчик.
– По дому не соскучился еще? – спросил Корнышев шутливо.
– Я – нет. А ты вернуться хочешь? Тебя там заждались, наверное, – огрызнулся Якут.
Похоже, он что-то увидел там, в поселке. Был в курсе того, что Корнышев угнал машину.
– Эти люди – они сами виноваты, – попытался объяснить Корнышев. – Да ты и не поймешь, в чем там дело.
– Угу, – сказал Якут.
И даже отвернулся к окну, демонстрируя, что этот разговор ему совсем неинтересен. Но это было неправдой. Просто надо поосторожнее, чтобы Корнышев ничего не заподозрил прежде времени.
– Давно живешь в поселке? – спросил Святослав.
– Хотя бы и с рождения, – ответил Якут. – Тебе-то что?
– А ведь врешь! – вдруг обнаружил Корнышев.
– Чего это ты придумал? – насторожился Якут.
– У местных говор другой.
– Да ну! – насупился Якут.
– Точно говорю.
В поселке Корнышев времени провел всего ничего, несколько дней. Но он был слеп и ничего не видел, и единственное, что ему было доступно, – он мог слышать. Особенности речи местных жителей он вычленил сразу. Так любой человек, оказавшийся среди людей с необычным для его уха говором, тотчас улавливает странности в произношении. Якут среди прочих выделялся.
– Тут место такое, – сказал Якут. – Люди приезжают. Уезжают. И никто никому не задает вопросов.
– А ты чего напрягся? – хохотнул Корнышев. – Ты не в розыске, случайно? То-то мне твое лицо знакомо!
Ему нравилось подначивать собеседника. Все-таки развлечение.
– Ты тоже странный. То ты слепой, то зрячий, – сказал Якут.
Корнышев пропустил его слова мимо ушей.
– А живешь ты где? – спросил он вдруг.
– В поселке.
– В каком доме? Этаж какой? Комната?
– Тебе что за забота? – глухо отозвался из своего угла Якут.
Он занервничал, и это невозможно было скрыть.
Корнышеву предварительно показывали списки тех, кто проживал в поселке. С краткими характеристиками каждого и с упоминанием их наиболее примечательных особенностей. В том числе – особые приметы. И во всем списке не было ни единого упоминания о мужчине с внешностью представителя народов Севера.
Зато про характерный разрез глаз Корнышев слышал от Клавы. Она рассказала ему в ту ночь, когда им показалось, будто кто-то стукнул в окно их комнаты. Клаве в заоконной тьме привиделось узкоглазое лицо, и она тогда сильно испугалась, потому что эти самые глаза, по ее словам, она видела в больнице, когда там вспыхнула стрельба. «Он чукча, – говорила Клава. – Как у чукчи у него глаза. Представил? И вот он глянул так… Лицо медицинской маской закрыто, и только глаза видны… И взгляд у него такой был… Как будто он меня приговорил!»
А он не чукча. Он якут. В больнице, где погиб двойник Корнышева, он был. А в списке проживающих в поселке – нет.
Корнышев дозрел. Ударил ногой по педали тормоза. Якут ничего подобного не ожидал и, сорвавшись со своего места, впечатался в спинку переднего сиденья. Корнышев с разворотом ударил его кулаком в лицо, Якут снова опрокинулся на заднее сиденье, и, покуда он не очухался, Корнышев рванулся к нему из-за руля, продрался меж передними сиденьями, спеша дотянуться до врага, и парой сильнейших ударов вырубил Якута.
Якут очнулся от тряски. Участок дороги, по которой мчался в ночи «Хаммер», был ужасен – тут не каждая машина проехала бы. И когда тяжелый внедорожник качнулся на очередной рытвине, Якут свалился в проход между сиденьями, замычал, и Корнышев это услышал.
Внедорожник остановился. Святослав вышел из машины, распахнул заднюю дверь и резким рывком выдернул Якута из салона. Тот рванулся было – словно то ли бежать хотел, то ли зубами впиться в лицо Корнышеву; но Святослав ударил Якута – без жестокости, только чтобы продемонстрировать, на чьей стороне сила, – и Якут обмяк. Руки у него были связаны, и он сейчас, конечно, не боец. Сам понимал.
– Ты был с ними? – спросил Корнышев.
Якут зло косил заплывшими от удара глазами.
– Ты с этими, которые на «Хаммере» приехали? – конкретизировал вопрос Корнышев.
– Я сам по себе.
– Откуда ты взялся?
