– Ты чего натворил? – спросил Потапов. – Зачем?
У него был взгляд хищника, который настиг свою жертву, но еще не умертвил. За мгновение до…
Корнышев промолчал. Тут чем меньше говоришь, тем меньше подставляешься. Он знал основы тактики переговоров с террористами. Учили, как же. Первое дело – установить контакт, вызвать на разговор. И уже потом втягиваться в переговоры, выгадывать время. Сейчас террорист – это он.
Повел взглядом, пытаясь определить, не окружают ли машину. Поблизости никого, а дальше – сплошной туман.
– Не дури! – сказал Потапов. – Из-за тебя всю область на уши поставили!
– Я вам не дамся, – предупредил Корнышев. – Либо уйду, либо сдохну прямо здесь!
– Ну, ты помирать-то не спеши, – поморщился собеседник и положил руку на приопущенное стекло.
– Руки!!! – всполошился Корнышев.
Потапов отпрянул и даже руки приподнял, мол, ты только не нервничай, дружище. Но самое главное он успел увидеть: оружие, которое держал Корнышев.
– Зачем все это, Слава? – сказал Потапов. – Чего ты вдруг сорвался с места? Мне дал по башке…
Он улыбнулся, чтобы продемонстрировать, что не сердится, что все прощено-забыто, но и улыбка у него получилась хищной. Оскал.
– Или у тебя крыша поехала, Слава?
Корнышев упорно хранил молчание.
Потапов хотел что-то добавить, но тут Корнышев сделал резкое движение головой, будто услышал какой-то звук и теперь пытался определить, что бы это могло значить.
Он не ошибся.
Будто машина неуверенно пробиралась по бездорожью. Сначала в тумане полыхнул свет фар, потом и сам внедорожник выкатился прямо на Корнышева, крутанулся на месте и встал с корнышевским «Хаммером» борт к борту. Их разделяла пара метров. Во внедорожнике на пассажирском сиденье Корнышев увидел мрачного, как туча, генерала Захарова. А за рулем сидел Нырков, выглядывал из-за генеральского плеча, щурился недобро. Потапов оказался между двух машин, как рефери в поединке. Но не он теперь тут был главный.
– Ты чего натворил? – спросил генерал.
Прямо как Потапов. Теми же самыми словами. Конечно, они же были вместе. Заодно. В отличие от Корнышева.
– Дайте мне уйти! – сказал Корнышев.
Хотя понимал, что из этой ловушки они его не выпустят.
– А ты куда собрался вообще? – поинтересовался Захаров.
– Пока не знаю.
– Кто тебя ждет? К кому ты направляешься? – произнес Захаров. – Тебе не к кому спешить, Слава.
Он смотрел на Корнышева без строгости и без осуждения, а вроде бы даже печально. Что-то скрывалось за его словами.
– Не понял! – сказал Корнышев.
– Слава! Тебе надо держаться нас, – произнес Захаров, и опять его голос звучал как-то особенно.
Доброжелательно, что ли.
Так разговаривают с теми, кому не желают зла.
– Послушай моего совета. Ты пропадешь один. Ведь ты даже не понимаешь, что происходит.
Вот тут он был не прав. Корнышев прекрасно понимал, что происходит. По крайней мере, он так думал. Лучше все сказать Захарову в глаза, чтобы генерал не терял времени попусту.
– Я узнал его голос!
– Чей? – не понял Захаров.
Корнышев кивком головы указал на Потапова.
– Я вам докладывал, товарищ генерал, что мне доводилось бывать на Кипре. Я контактировал с семьей Ведьмакина. Потому что мы потеряли след. Полковник был у нас в руках, но он был как зомби. Верил в то, что он – Иванов, рязанский шофер. Мы и стращали его, и уговаривали – а он Ведьмакиным никак не становился. Что-то ему с мозгами натворили. И когда мы поняли, что ничего с этим сделать не сможем и все равно Ведьмакин будет утверждать, что он – Иванов…
– А он это искренне? Как думаешь? – спросил Захаров.
– Никаких сомнений, товарищ генерал! Я с ним разговаривал вот так, как с вами. Близко его видел. Он себя прежнего, то есть полковника Ведьмакина, забыл напрочь. А он был единственный, кто мог дать ключ к пропавшим миллиардам. Двадцать пять миллиардов долларов…
– Да, я помню.
– И вот мы вышли на его семью. Хотели отработать связи, какие-то контакты. В надежде на то, что нащупаем ниточку. Я перерыл весь дом. Тот самый, где жила семья Ведьмакина. И нашел телефонный номер. Просто – от руки записан в книжке. Абонент находился в Швейцарии. Такая цепочка вырисовывалась: деньги, тайные счета, Швейцария. Понимаете?
– Понимаю. Хоть какая-то зацепка.
– Вот! И я туда звоню. Мне человек отвечает. Русский. И он предлагает перенести наш разговор. Говорит, что сам мне позвонит. Позже. Я должен ждать звонка от него. То есть быть в назначенное время у этого телефонного аппарата. В доме Ведьмакиных. Конкретно в этой точке. Понимаете?
– Нет.
– В назначенный час меня там поджидают киллеры.
– Тебе не показалось? Ведь ты жив.
– Просто я в тот раз оказался проворнее.
– Ты вообще парень шустрый, как я вижу, – оценил Захаров.
– Так вот, у моего швейцарского собеседника был его голос, – сказал Корнышев и указал на Потапова.
Как пригвоздил.
– Он хотел тебя убить? – уточнил генерал.
В его голосе не угадывалось ни недоверия, ни насмешки. Он вообще так задал вопрос, будто в этот момент думал о чем-то своем.
– Да.
– А смысл? – все тем же бесцветным голосом осведомился Захаров.
– Он был среди тех, кто прятал концы пропавших миллиардов, – уверенно произнес Корнышев.
– А ты, Святослав Корнышев, эти миллиарды разыскивал, – подсказал Захаров.
– Так точно!
Корнышев обнаружил, что его рассказ не произвел на генерала никакого впечатления. Значит, он не ошибся. Они заодно: Захаров, Потапов, Нырков…
– В твоей истории есть один существенный изъян, – сказал генерал. – Ты не мог участвовать в розыске пропавших денег. Не мог встречаться с семьей полковника Ведьмакина. Не мог убить подосланных киллеров. Ты не мог во всем этом участвовать лично. Тебе это могли только рассказать. Могли только заставить тебя в это поверить. Как когда-то заставили полковника Ведьмакина поверить в то, что он не полковник ФСБ, а рязанский шофер. Ты – не Корнышев.
– А кто я?! – вырвалось у Корнышева.
– Ты – его двойник!
Корнышев видел лица всех троих: и Захарова, и Ныркова, и Потапова. Они смотрели на него так, будто только что увидели диковинного зверя. И интересно, и жутковато им одновременно. Корнышев хохотнул. Потому что чего угодно он ожидал от них, но только не такого вот кульбита.
– И как меня зовут на самом деле? – насмешливо осведомился Корнышев.
– Я не знаю… Слава…
Захаров ответил с заминкой, споткнувшись на имени собеседника. И добавил, будто извиняясь:
– Я буду тебя по-прежнему называть Славой… Потому что не знаю, как тебя зовут на самом деле. Я не знаю, кто ты. Не знаю, откуда ты взялся. Но я знаю точно, что ты – не Корнышев. Я не говорил тебе об этом
