прежде. И сейчас бы не сказал. Если бы ты не натворил того, что натворил, и не ударился в бега. Мы не можем найти Корнышева… Настоящего Корнышева. Но у нас есть ты. Хоть какая-то надежда. Зацепка такая. Я хочу, чтобы ты понял: мы тебя не выпустим. Это исключено. Мы не имеем права тебя потерять. Ты – наша последняя надежда. Тем более что мы даже не знаем, кто ты есть на самом деле. Тебе даже некуда идти. Ты сам не знаешь, кто ты. Ты знаешь только то, что тебе вложили в голову. Как когда-то вложили фальшивую легенду в голову полковнику Ведьмакину.
– Это ложь, – спокойно ответил Корнышев. – Простите, товарищ генерал!
Он извинился без смирения и подобострастия, лишь номинально соблюдая субординацию, смотрел при этом прямо собеседнику в глаза. Им не удастся его обмануть.
Генерал, который подобное услышал от подчиненного, вероятно, впервые в жизни, не возмутился, не поразился и на крик не сорвался, а с неожиданным для всех присутствующих спокойствием осведомился:
– Почему же ложь?
– Это трудно объяснить, товарищ генерал, – с вызовом произнес Корнышев. – Вот туман, – он повел рукой вокруг. – Сейчас он есть, а потом рассеется. И это не требует доказательств. Так будет. И это всем известно. Вот машина. Она способна передвигаться быстрее человека, идущего пешком. Я знаю, что это так. И если вы будете утверждать обратное…
Корнышев выразительно посмотрел на собеседника.
– Нет, утверждать такого я не буду, – благосклонно произнес Захаров.
Еще бы!
– А вот он я, Святослав Корнышев. Я это знаю…
– А кто еще это знает… Слава?
Корнышев опешил от неожиданного вопроса.
– Кто может подтвердить, что ты – Корнышев? Я сейчас не про твою внешность, не про твое лицо. У того двойника, который умер в больнице при переливании крови, – у него тоже была внешность Корнышева. Но ведь он Корнышевым не был, согласись.
– Да кто угодно может подтвердить!
Корнышев отвечал вроде бы уверенно, но было заметно, что он растерялся.
– Кто может? – повторил свой вопрос Захаров. – Ты прожил на земле сорок лет. Ты контактировал с людьми. Должен же быть кто-то, кто, повстречав тебя, скажет радостно: «Славка! Привет! Сколько лет, сколько зим!» Кто они, эти люди? А?
– Ну, первыми всегда вспоминают родителей, – произнес неуверенно обескураженный Корнышев.
– Они живы?
– Нет.
– Тогда, может быть, кто-то, с кем Корнышев служил? Полковник Богуславский…
– Он мертв.
– Предшественник Богуславского, под чьим началом Корнышев искал пропавшие миллиарды. Я говорю о генерале Калюжном Олеге Харитоньевиче…
– Убит.
– Сослуживец Корнышева, Илья Горецкий…
– Погиб.
– Все я какие-то примеры неудачные беру, – сказал Захаров, внимательно глядя на собеседника. – Может, ты сам кого-то вспомнишь, Слава?
– Жена Ведьмакина!
– Ведьмакина Алла Михайловна скончалась в изоляторе ФСБ, – сказал Захаров. – Как и ее муж, Ведьмакин Александр Никифорович.
Он будто уличил Корнышева во вранье. Словно сам давным-давно все понял про собеседника, да тот юлил и изворачивался с упорством, и ему был предоставлен последний шанс – исключительно с той целью, чтобы окончательно изобличить лжеца.
– Все эти люди давно мертвы, Слава, – сказал Захаров. – Мы с тобой вспоминаем только о покойниках. Только о людях, которые уже не могут ни подтвердить чего-либо, ни опровергнуть.
– Я знаю, что я – Корнышев! Я помню события своей жизни так ярко, что ошибаться не могу! Вот эта женщина, к примеру, которая была со мной в поселке Красный. Я ее узнал. Я ее помню. Мы познакомились на Кипре. Она проститутка. Мне нужно было вывезти с Кипра в Москву дочь полковника Ведьмакина. А девушка ехать не хотела – она боялась, что в России ею займется ФСБ. Мне нужно было усыпить ее бдительность, сделать так, чтобы она не боялась, чтобы она воспринимала меня не как офицера ФСБ, а просто как классного мужика, рядом с которым всегда легко и весело. В общем, я решил, что должен быть женат. Особого выбора у меня там не было, и времени на раскачку – тоже. Поэтому я взял эту Клавдию. На самом деле ее звали Эльвира. Видите, я даже это помню. Эльвира промышляла на Кипре под присмотром кавказца-сутенера. Я кавказца этого пугнул, он мне Эльвиру уступил на время. А она свою роль сыграла великолепно. Девчонке, дочери Ведьмакина, мы задурили голову и вывезли ее в Москву…
– Ты хочешь сказать, что Клавдия… то есть Эльвира… может это подтвердить? – спросил генерал.
И Корнышев осекся.
Клава была мертва. Он лично видел ее труп. И генерал, наверное, в курсе.
– Она погибла, – подтвердил Захаров его догадку. – Пойми, Слава, у тебя действительно проблемы. Ты проживаешь не свою жизнь, а жизнь другого человека, которого, вполне допускаю, ты никогда не видел и не знал. Я Корнышева имею в виду. Тебе про него многое рассказали, ты о каких-то событиях его жизни знаешь и даже уверовал в то, что все это когда-то происходило именно с тобой! Вот какая штука…
Захаров вдруг развернулся и пошарил рукой на заднем сиденье. Корнышев напрягся и уже был готов стрелять, но Захаров не оружие искал, как оказалось, а папку с документами.
– Вот, посмотри! – протянул он папку в окно.
Но до Корнышева было далеко. Поэтому папку сначала взял в руки Потапов и только потом передал ее Корнышеву. Это были ксерокопии страниц личного дела Корнышева Святослава Геннадьевича, 1967 года рождения, уроженца города Москвы…
– Там есть приложение, – сказал Захаров. – Медицинская карта Корнышева. Есть вещи, которые подделать невозможно… Слава. Твой рост отличается от роста настоящего Корнышева на четыре сантиметра. Отпечатки пальцев – не совпадают. Группа крови – не совпадает. Кстати, тот, другой двойник Корнышева погиб как раз потому, что ему в больнице перелили кровь, совпадающую по группе с корнышевской. Те люди, что кровь переливали, откуда-то знали, какая на самом деле группа у Корнышева. Ее они и лили. А это был не Корнышев. Группа крови не совпала. Двойник погиб. У тебя ведь тоже не корнышевская группа крови… Слава…
– Откуда вам знать? – процедил сквозь зубы Корнышев.
– Врачи анализы брали перед тем, как шрамы на твоем лице изобразить. Группа твоей крови с корнышевской не совпала.
Да, брали кровь, Корнышев помнил. И все равно он не верил генералу. Был здесь какой-то обман. Какая-то чудовищная ложь.
Корнышев швырнул папку на сиденье.
– Я найду людей! – пообещал он. – Тех, кто скажет, что я – это я. Вам не удастся свести меня с ума! Я знаю, что я – Корнышев!
– А полковник Ведьмакин знал, что он Иванов, – подсказал Захаров. – Свято в это верил. Вот как ты сейчас.
Вкрадчиво говорил генерал, будто с больным разговаривал.
– Вам не удастся свести меня с ума! – упрямо повторил Корнышев. – Ведьмакин… Ведьмакин…
Он повторял фамилию так, словно что-то ему вспомнилось.
– Да вот хотя бы дочь полковника Ведьмакина, Екатерина. Я вытаскивал ее с Кипра, я возил ее по всей Москве… Она-то, я надеюсь, жива? – Корнышев вопросительно посмотрел на генерала.
– А когда ты ее видел в последний раз… Слава? При каких обстоятельствах? Можешь вспомнить?
Захаров будто проверял его.
– Могу! – ответил Корнышев с некоторым вызовом. – Я вывез Катю с Кипра. Ею занялась ФСБ.
