Африку, еще в прошлом году.
– А квартиру сдал, – осенило Ряжского.
– Нет.
– Почему нет? – вроде бы даже нахмурился он, словно я своим вмешательством портил ему всю картину.
– Потому что арендаторов кто-нибудь из соседей уж увидел бы за год, наверное.
– А никто не видел?
– Я же говорю – нет.
Мне показалось, что Ряжский озадачен.
– Если бы они там не жили, то это само по себе уже странно, – сказал я. – А если еще вспомнить, что Нина Тихоновна внезапно исчезла.
– А она исчезла? – удивился Ряжский.
– Ее нигде нет.
– Я разговаривал с ней.
– Когда?
– Вчера.
– Вчера?!
Это было для меня полной неожиданностью. Что угодно я готов услышать, но только не это.
– Так что все в порядке, – сказал Ряжский. – А с квартирой этой мы выясним, конечно.
– Я хочу встретиться с Гончаровой.
– Зачем?
– Хотя бы затем, чтобы принести ей свои соболезнования. После гибели ее мужа я ни разу не смог с ней встретиться.
– Значит, она вас избегает.
– Да ее нет нигде! И телефон не отвечает!
– Какой телефон?
– Домашний.
– Тот домашний, по которому она вроде бы и не жила?
– Да.
– Номерок не подскажете? – заинтересовался Ряжский.
Я раскрыл блокнот, нашел нужный номер.
– Вот.
Ряжский, увидев номер телефона, впал в задумчивость. Я почти сразу догадался, что происходит.
– Вам известен другой номер?
Он не ответил, но я по глазам прочитал – да, другой. Ряжский звонил ей по другому номеру и считал его домашним телефоном Гончаровой, а о существовании другого номера, того, что был записан в моем блокноте, он даже не подозревал. Он уловил в этом что-то, безусловно, но пока не знал, как это «что-то» можно объяснить.
– Хорошо, разберемся, – сказал после долгой паузы Ряжский.
С Гончаровой он меня не сведет. Будет до всего докапываться сам. А я в его глазах до сих пор, наверное, бандит и убийца.
– Гончаров действительно ходил к Боголюбову, – сказал я.
Что-то промелькнуло в его глазах, но туг же исчезло. Наверное, хотел сказать, что знает, но сдержался.
– Я узнал об этом только недавно. И уж во всяком случае – после того, как Гончаров погиб.
– От кого узнали?
– Не скажу.
Ряжский опустил глаза.
– Я даже знаю, о чем он говорил в офисе «Стар ТВ».
– О чем же? – спросил Ряжский.
– Он представился большим боссом и предупредил, что Боголюбова ожидают серьезные неприятности, если тот не перестанет давить на нас.
Подобных слов Ряжский от меня не ожидал. Надо было видеть его взгляд, чтобы понять, что я не ошибся.
– И это, конечно, была инициатива самого Гончарова, – подсказал Ряжский, не пытаясь спрятать иронию.
– Да.
– Понимаю.
– Вы напрасно иронизируете.
– Нет-нет, вы неправильно меня поняли. Продолжайте, пожалуйста.
Показывал, что выслушает меня до конца, но мои слова для него – не более чем треп. Но к известию о том, что Гончаров угрожал нашим недругам, Ряжский отнесся явно с интересом. Не знал подробностей, а знал только о гончаровском визите. Значит, про визит ему сказал не Виталий.
– Не важно, откуда я знаю подробности, но сведения точные. А рассказал я вам потому, что хочу, чтобы вы мне поверили.
– Поверил – чему?
– Поверили в то, что я не имею к этому никакого отношения. Вы пошли по ложному следу, время упущено, и скоро вовсе не останется надежды, что это убийство будет раскрыто.
– Оно будет раскрыто! – жестко сказал Ряжский.
Когда я увидел его глаза, понял – я у него по-прежнему главный и единственный подозреваемый. И он оставил меня в покое лишь на время, только потому, что ему совсем недавно крепко дали по рукам – за яркий свет в лицо, за непрерывный ночной допрос и прочие гестаповские штучки.
42
На следующий день я поехал к Колпакову, тому самому директору, который выгнал Гончарова с работы. Он встретил меня таким же настороженным взглядом, как и в прошлый раз. Не любил, наверное, визитеров, потому что от них одни проблемы и головная боль.
– Вы меня помните? – спросил я.
– Еще бы.
Тон такой, как будто я задолжал ему кучу денег и тем и запомнился.
– Сергей Андреевич Гончаров погиб.
– Знаю.
– Жалко человека.
– М-да.
Они не друзьями расстались, уж это точно.
– Скажите, к нему приходили друзья?
Колпаков посмотрел на меня непонимающе.
– Сюда, на работу. Вы кого-нибудь видели?
– Не помню.
Я достал из папки фото, сделанное прямо с экрана телевизора. На фото был тот самый «лейтенант». Наш компьютерщик подретушировал снимок, и теперь фото было на загляденье, куда там милицейским фотороботам.
– Вот этот человек, например, – сказал я. – Знакомое лицо?
Колпаков долго изучал фото. Трудно было понять, что он думает в эти минуты.
– Нет, – сказал он после показавшейся мне бесконечной паузы. – Не припоминаю.
– А кто-нибудь похожий на него? – не отступался я. – Крепыш, стрижка короткая, армейская.
В ответ он только покачал головой.
– Может, к нему приходил кто-либо в форме? – подсказал я. – В милицейской или армейской? Были у него такие друзья?
– Я за чужими друзьями не слежу. Мне главное, чтоб работа двигалась.
