зависело от весьма трагических обстоятельств, к которым я перейду чуть позже. Конечно, Ингеборг сильно обидела Берту. Но тогда она не могла поступить иначе.
Возможно, Берта не рассказывала об Ингеборг, потому что в глубине души ощущала, что их дружба очень хрупка, что ей в любой момент может прийти конец. Хотя вначале все казалось иначе. Конечно, сама Ингеборг не знала, что с ней случится. И ничего не задумывала заранее. Как и Берта, она верила, что их дружба на века.
Но Берта – тонко чувствующая девушка. Она вероятно, заметила, что что-то идет не так. Как бы то ни было, ей не хотелось говорить об этом с тобой. А когда все кончилось, когда Ингеборг уехала, зачем было рассказывать? К тому же ей было, наверно, и без того грустно и тоскливо.
Нет, молчание Берты вполне понятно.
Она ведь и Ингеборг не рассказала о твоем существовании, не назвала твоего имени, и, по всей видимости, у нее были к тому серьезные основания. А может, она молчала о тебе потому, что ваши с ней отношения тоже причиняли ей боль. Как, говоря о тебе, тебя назвать? Сестрой? Подругой?
Что же до самой Ингеборг, то она вчера поведала тебе, как страдала все это время. Первое, что она увидела, придя к тебе домой, – это фотография Берты на комоде. Представь себе, каково ей было?!
Она смутилась и растерялась.
Но, вместо того чтобы тут же выложить, что она знакома с Бертой, она решила, что должна молчать. Затем это переросло в целый узел сомнений. Каждый раз, когда ты упоминала имя Берты, Ингеборг охватывала едва ли не паника. Она хотела открыться тебе, но не осмеливалась. Все зашло уже так далеко, что она не знала, с чего начать.
И когда она затем, в довершение всего, узнала, что Берта – твоя сестра… У нее едва не помутился рассудок. Она поняла, что совершенно запуталась во лжи и притворстве, и не может найти выхода. Но все равно не могла признаться тебе во всем.
Взять хотя бы то, что она пошла в актрисы. Это выглядело бы как предательство. Особенно в отношении Берты – потому что Берта как-то раз сказала, что с Ингеборг так хорошо, что она никогда не смогла бы стать актрисой. Она сказала это так откровенно. Так бесхитростно.
Может, она думала тогда о тебе, Каролина, и делала для себя какие-то сравнения. Мысль интересная, но несколько сбивающая с толку.
Подумай сама!
Ингеборг вначале хотела быть актрисой еще меньше, чем ты. А что если всего лишь слова Берты пробудили в ней дремлющий талант! Как знать? Это не так уж невероятно, как кажется.
Человек есть и остается тайной.
Но почему же тогда Ингеборг покинула Берту?
Вот мы и подошли к самому главному.
Во-первых, она покинула вовсе не Берту. А кое-кого другого. Человека, которого Берта совершенно не знала.
А бедная Берта, как бы много она ни значила для Ингеборг, волей судьбы оказалась всего лишь второстепенным персонажем.
А главным персонажем был мужчина, который положил глаз на Ингеборг.
Он был немолод и некрасив. И тому же женат! Именно у него и его жены Ингеборг снимала комнату с полным пансионом.
Ингеборг всегда тянуло к мужчинам в возрасте, возможно оттого, что ее родители были в летах. Как бы то ни было, она увлеклась этим мужчиной, а он в свою очередь безумно в нее влюбился.
Ингеборг и сама не поняла, как получилось, что она позволила завлечь себя так далеко, потому что, в сущности, никогда не любила его. Ни капельки. Это было какое-то таинственное влечение, которое она не могла объяснить, но которое стало в конце концов роковым. Она не смогла ему противостоять. Это было совершенно невероятно, все случилось будто во сне или в тумане.
Когда Ингеборг пришла в себя, было уже слишком поздно: она решила бежать куда глаза глядят. Ничего не рассказав Берте. У нее не было на это сил. Да ей это и просто не пришло в голову. Берта никогда бы не смогла ее понять. Берта много раз встречалась с хозяевами Ингеборг, приходя к ней в гости, и считала их слишком старыми – она не говорила так, но Ингеборг это понимала.
К тому же, для того чтобы все объяснить Берте, требовалось время. А его не было. Ингеборг не могла терять ни минуты. Этот человек вдруг решил, что должен развестись со своей женой и жениться на Ингеборг. Он рассказал жене о случившемся, и та написала родителям Ингеборг. Остальное ты можешь себе представить.
Девушка, готовящаяся к конфирмации, и немолодой женатый мужчина!
Ингеборг уверена, что именно эта новость подкосила ее стареньких родителей. Они ничего не сказали, ни в чем ее не упрекали, но были сильно потрясены. Именно на них пало основное бремя позора, и они решили, что Ингеборг не стоит сейчас конфирмоваться, что лучше подождать по крайней мере год, пока скандал не уляжется. Так они и поступили. Ингеборг так и не прошла конфирмацию.
Спустя некоторое время родители ее умерли почти одновременно.
И Ингеборг осталась одна.
Родные и близкие сторонились ее. Они сочли, что она виновна в смерти родителей. Смотрели на нее, как на падшую. Но сама Ингеборг себя такой не считала. Она оступилась, но не пала.
Она взяла свою судьбу в свои руки, переехала в Стокгольм, разобралась в себе и попыталась понять, чего же в глубине души хочет. Заинтересовалась театром, начала посещать частные занятия и со временем поступила в театральную школу.
Все у нее наладилось. Во многом благодаря тебе, Каролина. Разве ты не слышала, что Ингеборг так сказала? Она не один раз подчеркнула, как дорога для нее дружба с тобой.
Но ты не ответила. Никак не откликнулась.
Как же ты могла? Неужели ты настолько жестока?
Разве ты не понимаешь, что Ингеборг убита горем?
Она несет на своих плечах груз, от которого никто не может ее избавить. Кроме лишь ее самой. Но ты могла бы поддержать ее. Разве ты не понимаешь?
Твоя Сага».
Конечно, она понимает. Встав утром с постели после бессонной ночи и обнаружив это письмо, Каролина почувствовала, как с глаз ее спала пелена. Ей стало безмерно стыдно. Она оделась и бросилась к Ингеборг.
Ей не потребовались слова.
Ингеборг сразу увидела – Каролина все поняла…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Каролина никогда не выписывала ежедневную газету. Она считала, что у нее нет на это денег, однако, скорее, газеты не слишком ее интересовали. То есть ее не очень интересовали политические новости. Другое дело – те, которые согревали сердце, в первую очередь культурные, особенно театральные. Но для них существуют специальные журналы, которые она, кстати, иногда покупала.
Каролина была равнодушна к ежедневным газетам. Если где-нибудь ей попадалась газета, она, конечно, ее просматривала, чтобы хоть что-то знать о текущих событиях. Но не более того.
В военных новостях она читает только заголовки. Как Каролина ни пытается, она никак не может разобраться в хитросплетениях политики и взаимных обязательств между государствами. Все это кажется таким бессмысленным, запутанным и сложным. Ей становится тоскливо. Как будто простое понятие чести перестало существовать. Каролина не в состоянии загружать свой мозг всеми этими противоречивыми подробностями.
Но зато она с большим интересом следит за женским пацифистским движением. И Каролина, и Ингеборг уже давно интересуются проблемой предоставления женщинам избирательного права. Но сейчас
