— Ты можешь не отвечать на вопрос, но существует кое-что, о чем я уже давно хотела узнать. И сейчас наступил такой момент в моей жизни, когда мне это очень нужно.
— Что?
— Ты когда-нибудь жалел о том, что мама сказала тебе об этом ребенке? О том, что он не от тебя?
Он открыл рот, собираясь ответить, но не произнес ни слова. Молчание длилось достаточно долго.
— Откуда ты узнала об этом? — едва слышно спросил он.
— Просто поняла со временем. Мы уехали из Бостона, когда мамино положение стало заметным. И еще по тому, какие натянутые отношения были в нашей семье перед рождением ребенка. Мама даже не стала обустраивать детскую комнату для будущего малыша. Казалось, что ее беременность была покрыта какой-то тайной. А после того как ребенок умер, о нем вообще никогда не упоминали. Я права?
Отец посмотрел куда-то вдаль.
— Да. Ты права.
— Я уже сказала, что ты можешь не отвечать. Но ты бы хотел, чтобы мама не говорила тебе правды?
— Мне очень неприятно вспоминать об этом, но, думаю, что, узнав правду, я легче пережил все последующие события.
— Ладно, оставим это в покое. Но ведь она тебе изменила. Как к этому относиться? Ты считаешь, это хорошо, что она тебе во всем призналась, или ты предпочел бы ничего не знать?
— Ты сейчас говоришь обо мне? Или о вас с Кевином?
Она попыталась посмотреть отцу в глаза, но не смогла.
— Кевин тебе изменил?
— Папа, пожалуйста. Мне сейчас действительно тяжело.
— Только не говори, что твоя мать была права насчет него, — почти закричал он.
— Никто никому не изменяет. Проблема скорее в том, как к этому относиться.
— Что это значит?
— Я просто хочу знать, как ты к этому отнесся. Оглядываясь назад, скажи: ты рад, что мама призналась тебе во всем?
— Я могу тебе сказать лишь то, что я простил ее. Ведь только это имеет значение.
— Ты простил ее, потому что она призналась тебе?
— Нет. Она призналась мне, и именно поэтому мы не развелись. Но простил я ее совсем по другой причине.
— Я не понимаю.
— Ее признание просто помогло мне справиться со своими обидами и правильно отреагировать на случившееся. Но простил я ее совсем не поэтому. Я простил потому, что любил ее.
Они долго смотрели друг на друга с нежностью и пониманием. Пейтон села на скамейку рядом с ним. Она вспомнила о том, что ей все время говорили, будто она унаследовала материнский ум.
— Ты очень мудрый мужчина.
Он грустно рассмеялся.
— Или просто старый дурак.
— Только не для меня, — сказала она, положив голову отцу на плечо. — Ни при каких обстоятельствах.
Изнуряющий период летней жары закончился, и любители утренних воскресных пробежек заполонили улицы города. Кевин и Стив Бисли минуту назад закончили играть в баскетбол в парке и теперь отдыхали. Один из них в прыжке забрасывал мяч в корзину, пока не промахнется, а другой подбирал мяч под щитом. Стив уже два года работал в «Марстон и Уилер» и был членом группы Айры Кауфмана, как и Кевин. Но он был на несколько лет моложе его. Они работали вместе над несколькими делами в течение этого года и подружились настолько, что два раза в неделю вместе обедали, а два раза в месяц по воскресеньям бросали мяч в кольцо.
Кевин в свободном броске забросил мяч.
— У нас уже нет времени. Заканчиваем играть. Сделай бросок по кольцу, и «Селтик» выиграет чемпионат мира.
— Если ты пропустишь этот удар, то заплатишь за наш с невестой обед в ресторане.
— Надеюсь, что ты не очень голоден, — сказал Кевин. Он подбросил мяч, но не попал в кольцо. — Черт.
— Вы предпочитаете заплатить мне наличными, сэр?
— Это будет зависеть от того, захотите ли вы с Джинни еще и жареную картошку в придачу к «Хепи Мил».
Они улыбнулись друг другу, и Кевин сел на траву рядом с площадкой. Стив вытер полотенцем пот с лица и плюхнулся рядом с ним. Они молча наблюдали за тем, как мама-утка и пять ее детенышей шли вразвалочку через спортивную площадку.
— Хочешь пообедать?
— Конечно.
— Я позвоню Джинни, а ты, если желаешь, можешь пригласить Пейтон.
— А-а, Пейтон в библиотеке. Какая-то исследовательская работа. Она работает вместе с главным врачом-ординатором.
— Она уделяет этому так много времени?
— Все зависит от того, какая работа.
Стив открыл бутылку с водой и сделал несколько глотков.
— Ты когда-нибудь задумывался… а-а, не будем об этом.
— О чем?
— Это меня не касается.
— Говори, в чем дело.
— Я долго думал, стоит ли мне вообще тебе что-нибудь говорить. Но будь я на твоем месте, то я бы все выяснил.
— Хорошо, раз ты сказал «а», то говори уже и «б». Или ты мне все сейчас расскажешь, или я выколочу это из тебя.
Он сделал еще один глоток воды.
— Хорошо. Помнишь, пару недель назад Айра позвонил в «Волдорф» и выдернул тебя в Лос- Анджелес?
— Да. Ты заменил меня.
— Правильно. На самом деле я поселился вместо тебя в твоем номере, помнишь? Мы даже не перерегистрировали номер на мое имя.
— И что ты этим хочешь сказать? Что на мое имя должен прийти счет на три тысячи долларов за обслуживание в номер?
— В действительности все очень серьезно.
Кевин перестал улыбаться.
— Что ты имеешь в виду?
— В то утро, когда ты уже уехал, позвонила Пейтон. Она искала тебя. У нас с ней произошел странный разговор.
— Почему странный?
— Я рассказал ей, что ты уехал в Лос-Анджелес, а я живу в твоем номере. После каждой моей фразы она долго молчала. Мне показалось, что она была чем-то расстроена. И потом, уже в конце разговора, я услышал мужской голос.
— Мужчина?
— Да. Я не знаю, кто это был.
— Ты слышал, что он сказал?
