Когда Кесси назвала имя изнасиловавшего ее сестру человека, Джек решил уточнить:
– Говорите, его прозвали Ловцом? Когда Монтальво заслужил подобное прозвище – до истории с вашей сестрой или после?
– Точно не знаю.
– Понятно. Расскажите поподробнее о той ночи.
– Как я уже сказала, мы решили заглянуть в бар клуба «Вертиго-2». Я не пошла с Терезой на частную вечеринку, поскольку верила, что старшая сестра сможет за себя постоять в любой ситуации, и не волновалась за нее. При этом мне не хотелось ей мешать – если ей весело, пусть ловит момент. Так что я засела в баре, где слушала музыку, болтала с парнями. Часа в три утра она позвонила мне на сотовый телефон.
– И что она сказала?
– Она уже сидела в такси и ехала домой. Сказала, что спускалась к бару, но меня не обнаружила. Очень странно: если это правда, то она не слишком старалась.
– Она сообщила вам об изнасиловании?
– Нет. Хотя голос у нее был расстроенный. Я даже забеспокоилась – Терезу нелегко вывести из себя, она же у меня смелая. То есть была смелая.
Кассандра отвела взгляд, и Джек по выражению ее лица понял, как тяжело дается ей эта путаница, – казалось, Кесси не понимает, в каком времени говорить о сестре: в прошедшем или настоящем.
– Разговор состоялся на следующий день? – спросил он.
– Она два дня ни с кем не общалась. В понедельник не вышла на работу, и я всерьез забеспокоилась. И вот прошло три дня – да, как раз в среду утром, – она позвонила мне и сказала, что идет в полицию.
– Тогда вы и узнали об изнасиловании?
Кесси потупилась, сжала губы.
– Да. Это было ужасно. У меня было такое чувство… Понимаете, ведь я сама уговорила ее пойти на ту дурацкую вечеринку.
– Ну что вы, я уверен, она ни в чем вас не винила.
– А вот я не уверена, – сказала она упавшим голосом.
– И что произошло дальше?
– Так, здесь все приблизительно. Поймите, я не пытаюсь ничего скрывать. Просто когда началось расследование, мне пришлось залечь на дно, затаиться. У меня закончилась виза, и я в то время находилась в стране незаконно. Тереза пообещала, что не станет вызывать меня в роли свидетельницы – боялась, что меня вышлют.
– А теперь у вас легальный статус?
– Да. Я вышла замуж за гражданина США.
– Вы не в курсе, ваша сестра подавала гражданский иск?
– Да, и было предварительное слушание. Судья признал Монтальво виновным.
– Вообще-то на предварительном слушании не выносится решение о виновности или невиновности, – поправил ее Джек. – Слушание устраивается для того, чтобы судья решил, есть ли в действиях обвиняемой стороны преступная составляющая. В случае с изнасилованием вполне достаточно свидетельств, подтверждающих физическое проникновение, и показаний жертвы о том, что соитие произошло без ее согласия. Это уже потом, на суде, дело разбирается во всех подробностях.
– Да, собственно, это не важно. Тереза исчезла до суда.
– В каком смысле исчезла?
– На следующий день после окончания слушания она пропала. И Монтальво как в воду канул. Полицейские их везде искали, но так ничего и не обнаружили.
– Ничего не обнаружили? Они нашли улики, наводящие на мысль о том, что Терезу постигла трагичная участь?
– Кроме того факта, что она пропала и вместе с ней пропал человек, которого она обвинила в изнасиловании?
– Да, – сказал Джек, – какие-нибудь физические улики.
– Я не в курсе. Она просто исчезла.
– То есть версия ФБР о том, что ваша сестра жива и Мия есть Тереза, вполне жизнеспособна.
– Меня просили предоставить предметы, где может находиться ДНК Терезы. Наверное, они хотят сравнить ее с ДНК Мии Салазар. К сожалению, я ничем не смогла им помочь, хотя они почему-то убеждены в своей правоте, даже без анализов.
– Думаю, лаборатория уже вовсю пашет над этим вопросом. Там работают настоящие специалисты, но и они могут ошибаться.
Подошла официантка и поставила перед Джеком чашечку кофе. Когда она ушла, Кесси сказала:
– Я сказала ФБР, что Мия не моя сестра. А теперь сомневаюсь, что поступила правильно.
– В каком смысле?
– Если так подумать, то версия не такая уж и безумная. Просто мне не хотелось зря себя обнадеживать. Я не поверю, что Тереза жива, до тех пор пока мне не предоставят весомые доказательства. Одного раза достаточно – тяжело было пережить ее потерю. Не нужны мне пустые ожидания.
– Это вполне понятно, – сказал Джек. – Я тоже не хотел бы внушать вам ложные надежды и торопиться с выводами.
Кассандра потянулась к сумочке.
– У меня есть фотографии – я бы хотела их вам показать.
Она достала из сумочки пару снимков и положила на стол.
На первом была изображена Тереза; другой, с лицом Мии, она получила от агента Хеннинг.
Джек подался вперед, поставил локти на стол и пристально посмотрел на снимки. Оказалось, что у Терезы длинные вьющиеся волосы того же каштанового оттенка, что и у Мии. Более густые брови и, будем говорить прямо, более выдающийся нос – он больше походил на нос Кассандры. Мия же, в свою очередь, отличалась от Терезы пухлыми губами и, казалось, более выдающимися скулами.
– А сколько лет было Терезе, когда она пропала? – спросил Джек.
– Двадцать шесть.
– Значит, теперь ей тридцать три. А Мие только недавно исполнилось тридцать.
– Агент Хеннинг тоже упомянула о возрасте. Она считает, что если человек начал новую жизнь, взял другое имя и фамилию, сменил документы, то почему бы не скинуть пару лет?
С этим нельзя было не согласиться.
– Меня беспокоят черты лица. Я вижу определенное сходство, но прежде чем убежденно заявлять, что это ваша сестра, я бы хотел понять, откуда взялись различия.
– Агент Хеннинг предполагает, что Тереза сделала пластическую операцию.
– Не исключено. Хорошо, а у вашей сестры был шрам на внутренней стороне бедра?
– Я ничего об этом не знаю. Агенты меня уже спрашивали.
– Да, я рассказал Хеннинг о том, что у Мии был шрам. Я видел его собственными глазами.
Кесси доела рогалик и отставила тарелку.
– Она могла получить это ранение, уже став Мией.
– Или во время изнасилования, – сказал Джек. – Что вам известно о полученных сестрой увечьях?
– Я не слышала, что у нее была рана на ноге. Подробности дела не разглашались – разве что некоторые, а отчет медика мне в руки не попадал.
Джек переключился на фотографии и покачал головой:
– Что-то здесь не увязывается. Если на снимках одна и та же женщина, значит, ваша сестра не боялась пластической хирургии. Она серьезно изменила свою внешность.
– Да, и что с того?
– А то, что если она не боялась скальпеля, тогда почему не попросила хирурга удалить уродующий ногу шрам? Если ему оказалось по плечу так изменить ее лицо, то со шрамом он разобрался бы в два счета.
Кассандра поразмыслила и сказала:
