– Получается, вся защита основывалась на признании того факта, что Жерару нравилось снимать женщин, которые…
– Для которых это было впервые, – пояснила Шарлин. – Молодые особы, которые никогда себя не продавали. Если не ошибаюсь, он так и выразился: «Шлюхи, которые никогда не шлюшничали».
Джек переваривал услышанное.
– Вообще-то неплохо придумано. Вы признаетесь в чем-то таком, что вас не красит, и окружающие верят в то, что Тереза сознательно пошла на половую связь за деньги.
– Да, весть мгновенно облетела округу. Что творилось на радио! Народ не унимался. Одна моя подруга из кризисного центра помощи жертвам насилия исключительно из благих побуждений огласила в передовице одного юридического журнала расхожее мнение: «Проститутка нуждается в защите, как и все остальные». Это, конечно, правда. Да только представьте, каково было Терезе, когда ее сгребли в одну охапку с проститутками, нуждающимися в защите.
– И чем вы планировали это побить?
– Вот тут-то и вступил в ход наш «козырь в рукаве».
– Кто такой?
Шарлин оживилась – впервые за это утро на ее лице возникло подобие улыбки. Она обогнула свой стол и достала из бокового ящика видеокассету.
– Вчера специально искала для ФБР, отослала копию агенту Хеннинг.
– Здесь запись предварительного слушания?
– Только выступление свидетеля со стороны обвинения. Местное телевидение сняло нашего последнего свидетеля вживую – когда пронюхали, какая у нас заварушка. Надо сказать, это один из наиболее удачных ходов за всю мою практику.
– Очень любопытно, – сказал Джек, забирая кассету.
– Обязательно посмотрите, – сказала собеседница очень серьезным тоном. – Готова поклясться, вам станет понятнее, почему господин Монтальво пустился в бега.
Глава 42
Пленка с записью предварительного слушания по делу Монтальво прибыла в отделение ФБР в Майами на следующее утро, прямиком от Шарлин Райт.
Энди заняла тихую переговорную на втором этаже, где имелись телевизор и видеопроигрыватель. Пол Мартинес сел рядом за стол, свет погас, и агентов окутал ярко-синий свет пустого телевизионного экрана.
– Это надолго? – спросил Мартинес.
– Несколько минут. Шарлин Райт – мастер своего дела. Насколько я в курсе, на этой пленке она в пух и прах разбила версию защиты о том, что весь сыр-бор затеян с целью вытянуть из Монтальво пару-тройку миллионов.
– Поехали, – скомандовал Мартинес.
Энди включила воспроизведение, и экран ожил. Тестовый шаблон, логотип, дата и название дела: «Штат Джорджия против Жерара Монтальво», – и вот они в другом месте и времени: семь лет назад в суде высшей инстанции штата Джорджия. Камера нацелена на свидетеля – лысоватого, но все еще привлекательного человека в темно-синем костюме с ярко-красным галстуком. На заднем плане – обычные звуки, которые издает аудитория: шарканье ног, покашливание на галерке. Тут камера взяла более широкий угол обзора, и на экране возникла Шарлин Райт, направляющаяся к последнему свидетелю со стороны обвинения.
– Представьтесь и назовите свой род занятий, – проговорила обвинитель.
Свидетель склонился к микрофону. Держался он свободно, хотя чувствовалось, что на этом месте выступать ему непривычно.
– Меня зовут Генри Толбридж. Я юрист. Практикую по лицензии в штате Джорджия.
– Какого рода практику вы осуществляете?
– Я адвокат в судах первой инстанции.
– Вам известны подробности данного дела, «Штат Джорджия против Монтальво»?
– Да, они мне известны.
– Вы знаете предполагаемую жертву? – Прежде чем дать возможность свидетелю отвечать, Райт обратилась к судье: – Ваша честь, я настаиваю на том, чтобы в соответствии с требованиями протокола ведения судебного заседания имя пострадавшей не разглашалось, хотя сторона защиты сделала все возможное, чтобы она стала местной знаменитостью.
– Возражаю, – прозвучал отчетливый голос, хотя сам адвокат защиты оставался за кадром.
– Отклоняется, – проговорил судья. – Претензия обвинителя принята к сведению. Свидетель может отвечать.
– Я действительно знаком с предполагаемой пострадавшей, – ответил Толбридж. – И более того, я ее поверенный.
– Когда вы стали ее поверенным?
– Думаю, приблизительно через неделю после того, как она подала заявление об изнасиловании.
По аудитории прокатилась волна ропота.
Вне зала заседаний, в зале совещаний ФБР Мартинес схватил пульт дистанционного управления и нажал паузу.
– Она наняла юриста по гражданскому праву еще до того, как уголовное дело было передано в суд? – изумился он.
– Судя по всему, – подтвердила Энди.
– И каким же образом это опровергает утверждение защиты, что якобы она затеяла судебное разбирательство с целью получить откупные?
Энди пожала плечами:
– Посмотрим – может, дальше станет ясно.
Мартинес включил просмотр, и на экране вновь появилось действо.
Прокурор сказал:
– Итак, господин Толбридж, думаю, вы в курсе всех тех вопросов, которые возникли у защиты по поводу добросовестности обвинительницы в отношении господина Монтальво.
Свидетель усмехнулся:
– Это еще мягко сказано. На нас ежедневно буквально обрушиваются потоки обвинений в том, что моя клиентка лгунья, желающая нагреть на подсудимом руки.
– Как ваша клиентка чувствует себя в такой ситуации?
– Возражение. Как она себя чувствует? Вы кому задаете вопрос? Адвокату или психотерапевту?
– Я перефразирую, – сказал прокурор. – Господин Толбридж, сколько раз за последние две недели лично вас спрашивали, собирается ли ваша клиентка подавать иск в гражданский суд в том случае, если обвиняемого признают виновным в совершении изнасилования?
– Сотни раз.
– И что вы отвечаете?
– Что решение будет принято в свое время.
– И когда же наступит это время? – спросил прокурор.
– Что ж, вначале мы собирались дождаться окончания слушаний в уголовном суде, когда будут обнародованы все факты. Теперь же, в свете всевозможных нападок на правдивость моей клиентки, она решила, что момент уже настал.
– Я вас понял, сэр, – сказал прокурор. – Вы не возражаете, если я еще раз задам вопрос: ваша клиентка намерена подавать иск в гражданский суд в том случае, если обвиняемого признают виновным?
