Именно в этот момент, в 7.55 утра по восточному стандартному времени, его сын был, напротив, повергнут в состояние стресса и готов все бросить. Черт возьми, как он мог спешно купить новый телефон, потом вновь позвонить Карлу Пратту и упрашивать его делать одолжения несуществующему старому другу, а потом каким-то образом одурачить отставного и ворчливого сенатора из Окракоука, Северная Каролина, чтобы тот бросил все свои дела и немедленно вернулся в город, который, очевидно, был ему в высшей степени неприятен? Не говоря уже о самом очевидном: у него, Нила Бэкмана, впереди достаточно напряженный день в конторе. Нет ничего более спешного, чем спасение капризного отца, но у него еще много встреч с клиентами и других важных дел.
Он покинул «Джерриз джаву», но, вместо того чтобы отправиться в контору, пошел домой. Лиза купала дочку и была очень удивлена, увидев его.
– Что случилось? – спросила она.
– Нам надо поговорить. Прямо сейчас.
Он начал с таинственного письма со штемпелем из Йорка, Пенсильвания, рассказал про заем в 4000 долларов, как бы неприятно это ни было, потом про смартфон, зашифрованную электронную переписку – почти всю историю. К его большому облегчению, она приняла это спокойно.
– Ты должен был мне рассказать, – несколько раз произнесла она.
– Да, прости.
Не было ссоры, не было споров. Верность была одной из основных черт ее характера, затем она добавила:
– Мы должны ему помочь.
Нил обнял ее.
– Отец отдаст деньги, – заверил он жену.
– О деньгах побеспокоимся потом. Он в опасности?
– Думаю, да.
– Ладно, какой первый шаг?
– Позвони в контору и скажи, что я в постели с гриппом.
Каждая деталь их разговора была зафиксирована с помощью микрофона, встроенного агентами МОССАДа в люстру, расположенную над тем местом, где они сидели. По проводу сигнал попадал в передатчик, расположенный на чердаке, а оттуда транслировался на высокочастотный приемник, который находился в полукилометре от дома в редко используемой конторе розничного магазина, недавно снятой на шесть месяцев каким-то господином из округа Колумбия. Там техник два раза прослушал разговор и затем быстро отправил его по электронной почте своему полевому агенту в посольстве Израиля в Вашингтоне.
После того, как Бэкман исчез из Болоньи более двадцати четырех часов назад, жучки, внедренные вокруг его сына, проверялись еще более тщательно.
Электронное послание в Вашингтон завершалось словами: «ДБ возвращается домой».
К счастью, Нил в разговоре с Лизой не упомянул имени Джованни Ферро. К сожалению, он назвал два из трех отелей – «Мариотт» и «Шератон».
Возвращению Бэкмана дали высший приоритет. Одиннадцать агентов МОССАДа находились на Восточном побережье, всем было немедленно приказано сосредоточиться в округе Колумбия.
С помощью щедрых порций вина и шампанского Джоэлу удалось поспать несколько часов над Атлантикой. Когда самолет в 16.30 приземлился в аэропорту Кеннеди, с отдыхом было покончено, над Джоэлом вновь нависли неуверенность и необходимость оглядываться через плечо.
На паспортном контроле он сначала встал в гораздо более короткую очередь для граждан США. Хвост, тянувшийся к окошку для прочих, производил впечатление. Потом он спохватился, оглянулся и, бросая беззвучные проклятия, поспешил в очередь для иностранцев.
Как можно быть таким дураком?
Одетый в форму толстошеий парень из Бронкса орал пассажирам, чтобы они выстраивались по этой, а не по другой линии и делали это как можно живее. Добро пожаловать в Америку! По некоторым вещам он совсем не соскучился.
Офицер на паспортном контроле нахмурился, глядя на паспорт Джованни, но ведь такой же была его реакция и на паспорта других. Джоэл внимательно следил за ним из-под дешевых солнцезащитных очков.
– Не могли бы вы снять очки? – попросил офицер.
– Сертаменте, – громко сказал Джоэл, желая подтвердить свое итальянское происхождение.
Он снял очки и сморщился, будто его ослепило, затем стал тереть глаза, в то время как офицер пытался изучить его лицо. Затем нехотя проштамповал паспорт и, не говоря ни слова, вручил его владельцу. Декларировать ему было нечего, и на таможне на него едва взглянули. Джоэл стремительно пересек здание терминала и нашел очередь за такси.
– Вокзал Пени, – сказал он. Водитель напоминал Фарука Хана, самого младшего из трех, совсем еще юношу, и, глядя на него с заднего сиденья, Джоэл крепче прижал к себе портфель.
Двигаясь против потока в час пик, они доехали до вокзала за сорок пять минут. Он купил билет на поезд компании «Амтрак» в округ Колумбия и в 19.00 отбыл из Нью-Йорка в Вашингтон.
Такси остановилось на улице Брэндивайн на северо-западе Вашингтона. Было почти одиннадцать, и окна большинства шикарных домов были темны. Бэкман договорился с водителем, который уже откинулся на сиденье и был готов вздремнуть.
Когда раздался звонок в дверь, госпожа Пратт была в постели, тщетно пытаясь уснуть. Она схватила халат и заспешила вниз по лестнице. Ее муж обычно спал на первом этаже, в основном потому что храпел, а также потому что много пил и страдал бессонницей. Она полагала, что звонил именно он.
– Кто там? – спросила она по домофону.
– Джоэл Бэкман, – раздался ответ, и она решила, что кто-то пошутил.
– Кто?
– Донна, это я, Джоэл. Клянусь тебе. Открой дверь.
Она посмотрела в глазок и не смогла узнать незнакомца.
– Одну минуту, – сказала она и побежала на первый этаж, где Карл смотрел новости. Минуту спустя он был у двери, на нем был спортивный костюм от Дьюка, в руках – пистолет.
– Кто там? – прокричал он в домофон.
– Карл, это я, Джоэл. Опусти пистолет и открой дверь.
Голос нельзя было перепутать. Он открыл дверь, и в его жизнь вошел Джоэл Бэкман, чтобы возродить старые кошмары. Не было ни кивков, ни рукопожатий, ни улыбок. Пратты внимательно изучали его: выглядел он совсем по-другому – исхудал, волосы темнее и короче, одет странно. От Донны он услышал:
– Что ты здесь делаешь?
– Хороший вопрос, – сказал Бэкман холодно. У него было преимущество, потому что имелся план. Ему удалось застигнуть их врасплох. – Не мог бы ты опустить пистолет?
Пратт положил пистолет на край стола.
– Ты разговаривал с Нилом? – спросил Бэкман.
– Весь день.
– Карл, что происходит? – спросила Донна.
– Я точно не знаю.
