– Мы можем поговорить? Я здесь именно ради этого. Больше не доверяю телефонам.
– Поговорить о чем? – настаивала она.
– Донна, не могла бы ты приготовить нам кофе? – мило попросил Джоэл.
– Катись к черту!
– Ладно, кофе вычеркнем.
Карл тер подбородок, пытаясь оценить ситуацию.
– Донна, нам надо поговорить наедине. Старые дела фирмы. Потом я дам тебе краткую сводку.
Она пробуравила обоих взглядом, в котором читалось: «Чтоб вам провалиться!» – и затопала вверх по лестнице. Они вошли в кабинет. Карл спросил:
– Хочешь выпить?
– Да, чего-нибудь покрепче.
Пратт подошел к расположенному в углу бару и налил две двойные порции односолодового виски. Протянул Джоэлу стакан и, даже не пытаясь выдавить улыбку, произнес:
– Будем.
– Твое здоровье, рад видеть тебя, Карл.
– Уверен в этом. Ты не должен был видеть никого в ближайшие четырнадцать лет.
– Считаешь дни?
– Мы все еще чистим за тобой, Джоэл. Пострадало много хороших людей. Мне жаль, но Донна и я не горели желанием тебя видеть. Я думаю, в этом городе не так уж много людей, которые захотели бы тебя обнять.
– Большинство хотели бы меня пристрелить.
Карл настороженно посмотрел на пистолет.
– Мне на это наплевать, – продолжал Бэкман. – Конечно, я хотел бы вернуться назад и кое-что изменить, но у меня нет такой роскоши. Теперь я спасаю свою жизнь, Карл, и мне нужна помощь.
– А если я не хочу в этом участвовать?
– Не могу осуждать тебя за это. Но сделай мне одолжение, очень большое одолжение. Помоги мне сейчас, и, клянусь, я никогда больше не появлюсь на твоем пороге.
– В следующий раз я буду стрелять.
– Где сенатор Клейберн? Скажи мне, что он еще жив.
– Да, вполне. И тебе повезло.
– Как?
– Он здесь, в Вашингтоне.
– Почему?
– Холлис Мейплес выходит на пенсию, проведя сотню лет в сенате. Сегодня вечером у них прощальная вечеринка. Все старики в городе.
– Мейплес? Он был в маразме еще десять лет назад.
– Значит, теперь он в глубоком маразме. Он с Клейберном был неразлейвода.
– Ты говорил с Клейберном?
– Да.
– И?..
– Это будет непросто. Его воротит от одного твоего имени. Он готов пристрелить тебя за измену родине.
– Не важно. Скажи ему, что он может стать посредником в сделке, благодаря которой почувствует себя настоящим патриотом.
– Какой сделке?
– Карл, у меня есть программное обеспечение. Полный пакет. Этим утром я забрал его из ячейки банка в Цюрихе, где оно пролежало больше шести лет. Ты и Клейберн завтра утром придете в мой номер, и я его вам покажу.
– Мне совсем не хочется его видеть.
– Нет, хочется.
Пратт заглотнул пятьдесят граммов виски. Опять подошел к бару, вновь наполнил стакан, принял еще одну дозу, затем спросил:
– Где и когда?
– «Мариотт» на Двадцать второй улице. Номер пять-двадцать. В девять утра.
– Джоэл, почему? Почему я должен участвовать?
– Одолжение старому другу.
– Я ничем тебе не обязан. И старая дружба осталась в далеком прошлом.
– Карл, пожалуйста. Приведи Клейберна – и завтра к полудню ты будешь свободен. Обещаю, ты меня больше никогда не увидишь.
– Звучит заманчиво.
Он попросил водителя не спешить. Они проехались по Джорджтауну, вдоль Кей-стрит с местами сборищ студентов колледжей, ночными ресторанами и барами, заполненными ведущими веселую жизнь людьми. Было 22 марта, приближалась весна. Температура держалась около двадцати градусов, и студенты стремились даже в полночь оставаться на улице.
Такси замедлило ход на пересечении Первой и Четырнадцатой улиц, и вдалеке, на Нью-Йорк-авеню, Джоэл мог видеть здание своего старого офиса. Где-то там, на верхнем этаже, он когда-то правил в собственном маленьком царстве, где вассалы следовали за ним по пятам, готовые сорваться с места по первой его команде. Ностальгии у него не было. Вместо этого он испытывал сожаление о бездарно прожитой жизни, потраченной в погоне за деньгами, на подкуп друзей, покупку женщин и всех тех игрушек, которые должен иметь большой воротила. Они поехали дальше, мимо бесконечных офисных зданий, с одной стороны чиновники, с другой – лоббисты.
Он попросил водителя изменить маршрут и поехать в более приятные места. Они повернули на авеню Конституции, проехались по эспланаде, мимо монумента Вашингтону. Его дочь, Анна Ли, годами умоляла взять ее весной на прогулку по эспланаде, на которую отправлялись все другие дети из ее класса. Она хотела увидеть мистера Линкольна и провести день в музеях Смитсоновского института. Он обещал и обещал, пока она не уехала. Анна Ли теперь, наверное, живет в Денвэре с ребенком, которого он никогда не видел.
Когда стал приближаться купол Капитолия, Джоэл неожиданно почувствовал, что с него довольно. Это маленькое путешествие по аллеям памяти оказалось слишком печальным. Воспоминания о прежней жизни были слишком неприятными.
– Отвезите меня в гостиницу, – попросил он.
Глава 33
Нил приготовил первый кофейник с кофе, затем вышел из дома на прохладные кирпичи патио и наслаждался красотой раннего весеннего утра.
Если его отец действительно возвращается в Вашингтон, он не должен спать в шесть тридцать утра. Накануне вечером Нил ввел в новый телефон номера вашингтонских гостиниц
