— Районирование будет очень трудно провести, — нахмурившись, произнес Джимми Хал.
— Конечно.
— И плановая комиссия устроит битву.
— Мы этого ожидали.
— Разумеется, последнее слово за инспектором. Как вам известно, заключения комиссий по районированию и планированию носят рекомендательный характер. В конце концов, мы вшестером делаем то, что считаем нужным. — Он подмигнул, и Хоппи с готовностью засмеялся. В Миссисипи шесть инспекторов, управляющих округами, были верховной властью.
— Мой клиент разбирается в этом механизме. И он жаждет договориться с вами.
Джимми Хал убрал локоть со стола и откинулся на спинку стула. Он наморщил лоб, сдвинул брови, он почесывал подбородок, а его черные глазки-бусинки испускали лазерные лучи, которые, словно огнестрельные снаряды, впивались в грудь бедного Хоппи. Всеми десятью пальцами Хоппи вцепился в стол, чтобы унять дрожь.
Который уж раз Джимми Хал, прежде чем закинуть удочку, вот так же обдумывал, сколько содрать.
— Вы знаете, что в своем округе я контролирую все, — сказал он наконец, едва двигая губами.
— Я прекрасно отдаю себе в этом отчет, — как сумел холодно ответил Хоппи.
— Если я захочу, чтобы этот план был утвержден, все пройдет как по маслу. Если не захочу, можете считать, что план накрылся.
Хоппи лишь кивал.
Джимми Халу хотелось узнать, кто еще из местного начальства вовлечен в этот проект, кому что известно, насколько засекречен пока план.
— Кроме меня, больше никто, — ответил Хоппи.
— Ваш клиент занимается игорным бизнесом?
— Нет. Но они из Вегаса. Они знают, как делаются дела на местном уровне. И они заинтересованы в том, чтобы начать как можно скорее.
“Вегас” был здесь ключевым словом, и Джимми Хал заглотил наживку. Он обвел взглядом обшарпанный маленький кабинет, который был скудно, по-спартански обставлен и нес на себе печать определенной невинности: едва ли здесь делались крупные дела и вряд ли их можно было здесь ожидать. Моук предварительно позвонил двум своим друзьям из Билокси, и оба подтвердили, что мистер Дапри — простодушный человек, который на Рождество торгует в Ротари-клубе фруктовыми пирожными. У него большая семья, и до сих пор он успешно избегал каких бы то ни было сомнительных сделок. В большую коммерцию он вообще не лезет. Поэтому законно возникал вопрос: почему те, кто стоят за Стиллуотерским проектом, выбрали в компаньоны такое “домашнее” предприятие, как агентство Дапри?
Однако Моук решил не задавать этого вопроса. Вместо этого он сказал:
— Вы знаете, мой сын — прекрасный консультант по подобного рода проектам.
— Да? Не знал. Мой клиент с радостью будет сотрудничать с вашим сыном.
— Он живет на другом конце залива, в Сент-Луисе.
— Я могу ему позвонить.
— Не надо, я сам.
У Рэнди Моука было два грузовика для перевозки гравия, но большую часть времени он проводил, предлагая в аренду рыболовецкие суда для морских чартеров. Через два месяца после окончания школы его впервые осудили за наркотики.
Хоппи торопился. Рингволд настаивал, чтобы он дожал Моука во время первой же встречи. Если не договориться с ним сразу, он вернется в округ Хэнкок и начнет болтать о проекте.
— Мой клиент заинтересован в том, чтобы определить гонорар до начала покупки земли. Сколько запросит ваш сын за свои услуги?
— Сто тысяч.
У Хоппи не дрогнул ни один мускул, и он испытал гордость оттого, что сумел сохранить хладнокровие. Рингволд предсказал, что размер вымогательства окажется в пределах от ста до двухсот тысяч. “KLX” с радостью заплатит такую сумму. Откровенно говоря, по сравнению со ставками, принятыми в Нью-Джерси, это недорого.
— Понимаю. Это возможно...
— Наличными.
— Мой клиент хотел бы это обсудить.
— Никаких обсуждений. Деньги вперед — или ничего не будет.
— Но мы можем быть уверены?
— Сто тысяч долларов сейчас, и проекту будет дан зеленый свет. Гарантирую. И ни одним пенни меньше, а то я зарублю его на корню. Мне достаточно сделать один звонок.
Удивительно, что в его интонации не было и намека на угрозу. Хоппи позднее рассказывал Рингволду, что Джимми Хал престо излагал свои условия сделки, как если бы он продавал подержанные шины на блошином рынке.
— Мне нужно позвонить, — сказал Хоппи. — Посидите здесь немного. — Он прошел в переднюю комнату, которая, к счастью, все еще пустовала, и позвонил Рингволду, ждавшему в отеле у телефона. Им понадобилось всего несколько секунд на обсуждение, после чего Хоппи вернулся в свой кабинет. — Мой клиент согласен. — Он произнес это медленно и почувствовал себя, как брокер, провернувший сделку, которая принесет миллионы. “KLX” с одной стороны, Моук — с другой, а Хоппи в середине, в самом центре огня, но абсолютно не причастный к грязной работе.
Джимми Хал расслабился и изобразил улыбку: — Когда?
— Я позвоню вам в понедельник.
Глава 19
В пятницу во второй половине дня Фитч игнорировал судебное заседание. У него были неотложные дела, касающиеся одного из присяжных. Вместе с Пэнгом и Карлом Нассменом он заперся в конференц-зале, и они битый час глазели на экран.
Идея принадлежала Фитчу, только ему одному. Это был выстрел в темноту, одна из самых диких его догадок, но он заплатил за то, чтобы сделать подкоп под скалу, которую пока никто, кроме него, не отыскал. Деньги позволяли ему покушаться даже на невозможное.
Четырьмя днями раньше он приказал Нассмену за ночь доставить в Билокси полный комплект досье на всех кандидатов в присяжные, участвовавших в процессе по делу “Симмино”, который состоялся за год до того в Аллентауне, штат Пенсильвания. Тогда присяжные в течение четырех недель выслушивали свидетельские показания, после чего вынесли очередной оправдательный вердикт. Жюри в Аллентауне выбирали из трехсот кандидатов. Среди них был молодой человек по имени Дэвид Ланкастер.
Досье на Ланкастера представляло собой тоненькую папочку. Он работал в магазине видеотехники и числился студентом. Жил он в квартире над захудалой корейской закусочной и ездил, судя по всему, на велосипеде. Никаких свидетельств о наличии другого средства передвижения не имелось, в анналах окружной полиции не осталось ни единой квитанции на это имя об уплате штрафа водителем какой бы то ни было легковой или грузовой машины. В своде данных Фитча о претендентах на роль присяжных значилось, что он родился в Филадельфии 8 мая 1967 года, хотя факт этот тогда проверен не был, ибо никто не увидел оснований заподозрить Ланкастера во лжи. Теперь люди Нассмена обнаружили, что была указана фиктивная дата рождения. Из информации Фитча также следовало, что Ланкастер никогда не был осужден, не исполнял обязанностей присяжного в данном округе в течение предшествовавшего года, не имел медицинских противопоказаний для исполнения этих обязанностей и был полномочным избирателем. В окружной избирательной комиссии он зарегистрировался за пять месяцев до начала процесса.
В досье Ланкастера, собственно, не было ничего странного, кроме приложенной к нему докладной записки консультанта, сообщавшего, что, когда в первый день слушаний Ланкастер появился среди тех, из кого должны были выбирать жюри, секретарь суда объявил, что у него нет записи о его вызове. Однако Ланкастер предъявил повестку, которая была признана действительной, и занял место среди претендентов. Консультант Нассмена сообщал, что, судя по всему, Ланкастеру очень хотелось стать присяжным.
Единственный имевшийся в досье снимок молодого человека был сделан с далекого расстояния в момент, когда тот ехал на работу на своем горном велосипеде. Ланкастер был в бейсболке и темных очках, у
