— Когда она придет сюда?
— Около шести. Она хочет встретиться с тобой и доктором Гринуэем. Тебе она понравится, мам.
Дайанна наполнила легкие дымом и выдохнула.
— Но зачем она нам, Марк? Я не понимаю, в чем ее роль. Ты ничего плохого не сделал. Вы с Рикки увидели машину, хотели помочь этому человеку, но он все равно застрелился. Зачем тебе адвокат?
— Ну, я ведь поначалу соврал полицейским, и это меня пугает. И я боялся, что могу попасть в беду, раз не помешал этому дяденьке застрелиться. Было довольно страшно, мам.
Пока он все это объяснял, она внимательно следила за ним, и он старался не встречаться с ней взглядом. Они долго молчали.
— Ты мне все рассказал? — спросила она медленно, как будто знала ответ.
Сначала он наврал ей в трейлере, пока они ждали машину “скорой помощи”, а Харди сшивался рядом и все слышал. Вчера вечером, в палате Рикки, при докторе Гринуэе он рассказал ей первый вариант правды. Он помнил, как она отреагировала, услышав эту исправленную историю, и как сказала: “Ты никогда не врал мне, Марк”.
Они через многое прошли вместе, и вот теперь он крутит и вертит, увиливает от вопросов и рассказывает Реджи больше, чем своей родной матери. Он чувствовал себя скверно.
— Мам, все вчера так быстро случилось. Вчера вечером у меня все смешалось, но сегодня я подумал хорошенько. Вспомнил каждый шаг, минута за минутой, так что многое всплыло.
— Например?
— Ну, ты же видишь, как это на Рикки повлияло. Наверное, и на меня тоже. Не так сильно, но сейчас я вспомнил вещи, которые должен был вспомнить вчера, когда говорил с доктором Гринуэем. Разве непонятно?
И в самом деле, в этом был резон. Дайанна неожиданно забеспокоилась. Два мальчика видели одно и то же. Один находится в шоке. Резонно предположить, что и на второго это повлияло. Дайанне это не приходило в голову. Она наклонилась к нему.
— Марк, ты в порядке? Он понял, что убедил ее.
— Да вроде, — ответил он нахмурившись, как будто у него болит голова.
— И что же ты вспомнил? — спросила она осторожно. Он глубоко вздохнул.
— Ну, я вспомнил…
Раздался кашель, и неизвестно откуда появился Гринуэй. Марк резко обернулся.
— Мне нужно уйти, — сказал Гринуэй, вроде бы извиняясь. — Я вернусь через пару часов. Дайанна кивнула, но промолчала. Марк решил наконец покончить с этим делом.
— Послушайте, доктор, я тут говорил маме, что вспомнил еще кое-что.
— Насчет самоубийства?
— Да, сэр. Весь день все это мелькало передо мной, и я вспомнил детали. Может, некоторые из них и важные.
Гринуэй взглянул на Дайанну:
— Давайте вернемся в комнату и поговорим. Они прошли в палату, закрыли за собой дверь и долго слушали Марка, который старался восполнить не сказанное ранее. Было большим облегчением наконец-то иметь возможность все выложить, хотя говорил он, в основном опустив глаза вниз. Он устроил настоящий цирк, делая вид, что мучительно выуживает события из тяжело травмированного мозга, и справился со своей задачей блестяще, часто надолго замолкал, как бы подыскивая слова, чтобы описать сцену, врезавшуюся ему в память. Иногда поглядывал на доктора, но тот никак не выказывал своего отношения к рассказу мальчика. Дайанна, похоже, купилась полностью. На ее лице сохранялось выражение материнской заботы.
Но, когда он подошел к тому моменту, как Клиффорд схватил его, они заерзали. Он продолжал смотреть в пол. Дайанна вздохнула, когда он рассказывал о пистолете. Гринуэй покачал головой, услышав о выстреле сквозь окно. Иногда Марку казалось, что вот сейчас они начнут кричать на него, обвиняя во вчерашнем вранье. Но он продолжал…
Он рассказал обо всем, что Рикки мог видеть и слышать. Единственное, о чем промолчал, так это об откровениях Клиффорда. Зато живописал все его сумасшедшие выходки: о свидании с волшебником и всем остальном.
Пока Марк говорил, Дайанна сидела на раскладушке, потирая лоб, и, когда он закончил, попросила валиум. Доктор Гринуэй, сидящий на стуле, ловил каждое слово:
— Это все, Марк?
— Не знаю. Сейчас ничего больше не могу вспомнить, — пробормотал он с таким видом, будто у него болит зуб.
— Значит, ты действительно был в машине? — спросила Дайанна, не открывая глаз.
Он показал на свой слегка опухший левый глаз.
— Видишь? Он меня сюда ударил, когда я захотел выйти из машины. У меня долго голова кружилась. Может, я даже сознание потерял. Не знаю.
— Ты же сказал, что подрался в школе.
— Не помню, что я тебе говорил, мам, а если и сказал, то, наверное, я был в шоке или что еще. — Черт! Поймали еще на одной лжи.
Гринуэй погладил бороду.
— Рикки видел, как тебя схватили, швырнули в машину, и потом выстрел. Уф!
— Ага. Сейчас я все очень ясно вспоминаю. Мне жаль, что я сразу все не вспомнил, но у меня с головой что-то случилось. Вот как у Рикки.
Еще одна длинная пауза.
— Честно говоря, Марк, я не верю, что ты не мог всего вспомнить вчера, — сказал Гринуэй.
— Не давите на меня, ладно? Посмотрите на Рикки. Он увидел, что со мной случилось, и сейчас неизвестно где. И разве мы вчера разговаривали?
— Брось, Марк, — рассердилась Дайанна.
— Разумеется, мы разговаривали, — заметил Гринуэй, и на лбу у него появились по меньшей мере четыре морщины.
— Ага, наверное, говорили. Только я мало что помню.
Гринуэй нахмурился и встретился взглядом с Дайанной. Марк направился в ванную комнату и попил воды из бумажного стаканчика.
— Ну что ж, — сказала Дайанна. — А полиции ты это рассказал?
— Нет. Я же только что вспомнил. Забыла?
Дайанна медленно кивнула и выдавила улыбку. Ее глаза сузились, и Марк снова предпочел смотреть в пол. Она поверила его рассказу о самоубийстве, но этот неожиданный всплеск памяти ее не одурачил. Она разберется с ним потом.
У Гринуэя тоже были сомнения, но его больше заботило состояние его пациента, чем разборки с Марком. Он поглаживал бороду и изучал стену. Повисла долгая пауза.
— Я есть хочу, — наконец сказал Марк.
* * *
Реджи появилась с часовым опозданием и извинениями. Гринуэй уже ушел домой. Марк неловко представил ее матери. Реджи тепло улыбнулась Дайанне, и они пожали друг другу руки. Потом села у постели, принялась задавать вопросы насчет Рикки и сразу стала другом семьи, обеспокоенным всеми ее делами и заботами. Как с работой? Школой? Деньгами? Одеждой?
Уставшей и измученной Дайанне было приятно побеседовать с женщиной. Она разговорилась и долго рассказывала о диагнозе Гринуэя и многое другое, кроме истории Марка и ФБР, то есть того, ради чего сюда приехала Реджи.
Реджи принесла с собой пакет с бутербродами и хрустящим картофелем, и Марк выложил все на стол рядом с кроватью Рикки. Потом вышел, чтобы принести что-нибудь попить. Они вряд ли заметили, что он ушел.
