Звали парня Кальвин Мар. График работы у него тоже было гибкий, но по совсем другой причине — Кальвина уволили с обувной фабрики в Клэнтоне, а потому он на данный момент являлся безработным. Иголок он боялся ужасно, но перевешивало романтическое желание впервые в жизни увидеть Мемфис. И потом — донорам всегда почет и слава.
Эгги оживился, узнав, что один попутчик у него уже есть, и спросил:
— Кто еще?..
В ответ прозвучало невнятное бормотание, мужчины принялись усердно разглядывать носки ботинок.
— Возьмем мою машину, за бензин плачу я, — добавил Эгги.
— А когда отъезжаем? — спросил Кальвин.
— Прямо сейчас, — ответил Эгги. — Дело срочное.
— Вот это правильно, — заметил кто-то.
— Я пошлю Роджера, — сказал пожилой джентльмен. Но его слова были встречены молчаливым скептицизмом. Роджер, которого здесь не было, о работе мог не беспокоиться, поскольку ни на одной удержаться у него не получалось. Он закончил среднюю школу, а потом увлекся алкоголем и наркотиками. Так что иголок точно не боялся.
Хотя здешние мужчины в целом имели слабое представление о переливании крови, сама идея, что пострадавшему может пригодиться кровь Роджера, показалась сомнительной.
— Вы что, хотите убить беднягу Бейли? — пробормотал один из них.
— Мой Роджер справится, — с гордостью произнес его отец.
Вопрос состоял в том, трезв ли Роджер в данный момент. Борьба парня с демонами-искусителями широко обсуждалась обитателями Бокс-Хилла. И большинство из них обычно знали, под кайфом ли он в тот или иной момент.
— Последние дни Роджер в отличной форме, — поспешил заверить всех его отец, хоть и прозвучало это не слишком убедительно. Но ситуация требовала принятия быстрых решений и, отметя все сомнения, Эгги спросил:
— Где он?
— Дома.
Ну конечно, дома. Роджер никогда не выходил из дома. Куда ему ехать?..
За несколько минут дамы умудрились собрать большую коробку с сандвичами и прочей снедью. Эгги и Кальвина обнимали, поздравляли, всячески подбадривали, словно они отправлялись на фронт, защищать родной округ от врага. А когда они наконец тронулись в путь спасать жизнь Бейли, все собравшиеся долго махали вслед отважным молодым парням.
Роджер ждал на улице, у почтового ящика, и, когда пикап притормозил, наклонился к окну со стороны водителя и спросил:
— Мы что, ночь там проведем?
— Вообще-то не планировали, — ответил Эгги.
— Ясно.
После недолгого спора было решено, что Роджер, как человек более хрупкого телосложения, должен сесть посередине, между Эгги и Кальвином — те были значительно крупнее и весили больше. Ему поставили на колени коробку с едой, и не успел пикап и на милю отъехать от Бокс-Хилла, как Роджер уже разворачивал сандвич с индейкой. Ему исполнилось двадцать семь, он был старшим из троицы, но прожитые годы никак нельзя было назвать благополучными. Он прошел через два развода и бесчисленные и неудачные попытки избавиться от пагубных пристрастий. Нервный и тощий, возбужденный наркотиками, он в момент умял первый сандвич и тотчас развернул второй. Эгги, весивший 250 фунтов, и Кальвин — 270, отказались. Последние два часа, проведенные в доме у матери Бейли, они усердно поедали пироги.
Первой темой разговора стал Бейли, человек, которого Роджер едва знал. А вот Эгги и Кальвин ходили вместе с ним в школу. Но поскольку все трое были холостяками, то неизбежно переключились на не менее волнующую тему — на секс. У Эгги была подружка, и он уверял, что наслаждается выгодами и преимуществами «качественного» во всех отношениях романа. Роджер трахал все, что шевелится, и вечно пребывал в поисках. Застенчивый Кальвин в двадцать один год еще оставался девственником, хотя никогда в том не признался бы. Чтобы не отставать от других, он лгал, уверяя, что у него уже была пара интрижек, хотя в детали не вдавался. Словом, все трое сильно преувеличивали, и все трое это знали.
Когда они въехали на территорию округа Полк, Роджер сказал:
— Притормози-ка вон там, друг, у «Голубой точки». Мне надо отлить.
Эгги остановил машину перед входом в местный супермаркет. Роджер забежал в дверь.
— Думаешь, он там выпивает? — спросил Кальвин, пока они ждали.
— Его папаша уверяет, что он завязал.
— Папаша тоже врун порядочный.
Как и следовало ожидать, через несколько минут Роджер выскочил из магазина с упаковкой баночного пива.
— О Господи, — пробормотал Эгги.
Роджер уселся в машину, под шинами скрипнул гравий, и они снова тронулись в путь.
Роджер достал банку и предложил Эгги, тот отказался:
— Нет, спасибо. Я за рулем.
— А что, разве нельзя глотнуть пивка и вести машину?
— Не сегодня.
— Ну а ты будешь? — Он протянул банку Кальвину.
— Нет, спасибо.
— Вы что, ребята, сговорились, что ли? — заметил Роджер и, щелкнув крышечкой, отпил сразу полбанки.
— А я думал, ты завязал, — сказал Эгги.
— Так и есть. Я все время завязываю. Завязывать — проще некуда.
Теперь уже Кальвин держал на коленях коробку с едой, и просто от скуки начал жевать большое овсяное печенье. Роджер допил пиво и протянул ему пустую банку:
— Сделай одолжение, выбрось.
Кальвин опустил стекло и зашвырнул пустую банку в просторный багажник пикапа. Подняв стекло, он увидел, что Роджер открывает вторую. Эгги и Кальвин обменялись встревоженными взглядами.
— Как же ты будешь сдавать кровь, нахлебавшись пива? — спросил Эгги.
— Сдам, делов-то, — усмехнулся Роджер. — Много раз это проделывал. А вы, ребята, когда-нибудь сдавали кровь?
Эгги и Кальвин неохотно признались, что им это делать не приходилось. И тогда Роджер принялся описывать процедуру:
— Ну, первым делом там тебя заставляют лечь, потому как многие просто вырубаются. Чертова игла такая здоровенная, что большинство парней просто хлопаются в обморок, увидев ее. Потом тебе обматывают руку, вот тут, широким резиновым жгутом, потом медсестра начинает мять и тыкать пальцем тебе в изгиб локтя, чтобы найти хорошую толстую вену. Тут советую отвернуться и не смотреть. Потому как в девяти случаях из десяти она промахнется, игла не попадет в вену — больно при этом, просто жуть! Ну а потом медсестра, конечно, начинает извиняться, а ты костеришь ее почем зря, тихо так, шепотом. Если повезет, в вену она попадет со второго захода. Ну а когда попадет, кровь начинает течь по трубочке в небольшой такой мешочек. И знаете, просто поразительно, до чего она темная! Черно-бордового такого цвета. И эту несчастную пинту выкачивают из тебя целую вечность, и все это время сестра держит проклятую иглу у тебя в вене. — Он отхлебнул пива, довольный, что нагнал страху на друзей столь подробным и выразительным рассказом. А что, пусть знают, что им предстоит!
Несколько миль они ехали в полном молчании.
Вот и вторая банка опустела, и Кальвин забросил ее назад. Роджер тотчас вскрыл третью.
— Пиво очень помогает, — заметил он, облизывая губы. — Разжижает кровь, и весь процесс проходит быстрей.
Стало ясно, что он задумал прикончить всю упаковку, причем быстро. Надо бы отнять у него хотя бы
