— Только не здесь, — сказал Кальвин.
— Открой дверь!
— Неужели нельзя потерпеть?
— Никак.
Кальвин медленно приоткрыл дверцу, вышел, выпустил Роджера и стал наблюдать за тем, как тот на цыпочках приблизился к «форду» мистера Гейтса и начал писать на правое переднее колесо.
В отличие от мужа миссис Гейтс не могла похвастаться крепким сном. Она была уверена: ей не послышалось, что там, во дворе, кто-то есть. И, проснувшись окончательно, убедилась в этом. Бьюфорд храпел уже целый час, но ей все-таки удалось пробудить его к жизни. Муж полез под кровать и достал дробовик.
Роджер все еще писал, когда в окошке кухни вспыхнул свет. Все трое доноров сразу это заметили.
— Беги! — прошипел Эдди через окно, потом схватил ключ, вставил в замок зажигания, повернул.
Кальвин вскочил в пикап, бормоча:
— Поехали, поехали!
Эгги перевел передачу в положение «Задний ход», нажал на педаль газа. Роджер подобрал спущенные штаны и бросился к «доджу». Перемахнул через борт и, больно ударившись, приземлился среди пустых пивных банок. Машина, набирая ход, помчалась к автомагистрали и успела поравняться с придорожным почтовым ящиком, когда на крыльце вспыхнул свет. Уже на асфальте Эгги притормозил, и тут дверь домика распахнулась, а на крыльце появился какой-то старик.
— Да у него ружье! — воскликнул Кальвин.
— Плохи наши дела. — Эдди сдал назад, вывернул руль, и на протяжении пятидесяти ярдов «додж», визжа покрышками, набирал скорость. Проехав примерно с милю по автостраде, Эгги свернул на узкую сельскую дорогу и выключил мотор.
Все трое парней вышли, стали разминать затекшие мышцы, потом их вдруг разобрал смех. Едва спаслись… Смеялись они нервно, размахивали руками и притопывали, стремясь доказать самим себе, что ничуточки не испугались. Потом стали гадать, где сейчас может быть патрульный автомобиль. Навели порядок в кузове, выбросили пустые банки в канаву. Прошло минут десять — копа на патрульной машине видно не было.
И тут Эгги озвучил очевидное:
— Вы как хотите, ребятки, но нам надо добраться до Мемфиса.
Кальвин, которого куда больше влекло в «Десперадо», нежели в больницу, кивнул:
— Само собой. Уже довольно поздно.
Роджер застыл посреди дороги, а потом растерянно пробормотал:
— Я потерял бумажник.
— Что?
— Я обронил бумажник.
— Где?
— Да там. Должно быть, он выпал, пока я писал.
Оставалось надеяться, что в бумажнике Роджера не было ничего ценного: ни денег, ни водительских прав, ни кредитных карт, никаких записных книжек — ровным счетом ничего хорошего, кроме использованных презервативов. И Эгги уже хотел спросить: «А что там было?» — но не стал, поскольку знал: Роджер наверняка будет доказывать, что его несчастный бумажник был битком набит ценностями.
— Я должен найти его, — сказал он.
— Уверен? — спросил Кальвин.
— Да там у меня деньги, права, кредитные карточки — все!
— Но у старика ружье.
— Когда взойдет солнце, старик найдет мой бумажник, позвонит шерифу, тот свяжется с шерифом округа Форд, и тогда нам крышка! Дураки! Неужели не врубаетесь?
— Ну, знаешь, я свой бумажник не терял.
— Роджер прав, — сказал Эгги. — Он должен его найти. — От внимания его спутников не укрылось, что он особо подчеркнул слово «он». Не сказал «мы».
— Ты что, струхнул, что ли, толстяк? — спросил Роджер Кальвина.
— Ничего не струхнул. Потому как возвращаться туда не собираюсь.
— А мне показалось, струсил.
— Ладно, будет вам, — остановил спор Эгги. — Вот как мы поступим. Дождемся, пока старик снова уляжется в постель, потом потихонечку подъедем к дому, только не слишком близко, остановимся. Ты выйдешь, найдешь бумажник, ну и смотаемся оттуда по-быстрому.
— Да ничего у него в этом бумажнике нет! — сказал Кальвин.
— Могу побиться об заклад: денег там больше, чем во всех твоих бумажниках, вместе взятых. — Роджер наклонился, выудил из машины банку пива.
— Открывай, — сказал Эгги.
Они стояли возле пикапа, потягивали пиво, оглядывали пустую автостраду, а через пятнадцать минут, которые показались вечностью, сели в пикап. Роджер ехал в кузове. Примерно в четверти мили от дома Эгги остановил машину на обочине и выключил мотор, чтобы слышать, будет ли кто-нибудь проезжать мимо.
— А поближе подогнать не мог? — осведомился Роджер, подойдя к водительской дверце.
— Да тут рукой подать, — ответил Эгги. — Если подъеду ближе, хозяева могут услышать.
Все трое уставились на темную автостраду. Из-за облаков вынырнула половинка луны, затем снова скрылась.
— Пушка у тебя есть? — спросил Роджер.
— Пушка есть, — ответил Эгги. — Но ты ее не получишь. Быстренько до дома — и тут же обратно. Только тихо. Тоже мне, делов! Да старикан уже давно спит!
— Ты ведь не боишься, нет? — с надеждой спросил Кальвин.
— Нет, черт возьми! — И с этими словами Роджер скрылся в темноте.
Эгги снова завел машину, потом выключил фары и развернулся, встал по направлению к Мемфису. Снова выключил мотор, они опустили стекла и стали ждать.
— Он выпил целых восемь банок пива, — тихо сказал Кальвин. — Пьян в стельку.
— Но на ногах-то держится.
— Натренировался. А что, если старик все-таки поймает его?
— На Роджера мне плевать. Плохо, если из-за него мы с тобой попадемся.
— А кто его вообще позвал в Мемфис?
— Помолчи, а? Мы должны слушать дорогу.
Как только показался почтовый ящик, Роджер свернул с дороги. Перепрыгнул через канаву и, пригибаясь, начал пробираться к дому через поле с бобами. Если старик все еще наблюдает, то наверняка глаз не спускаете дороги, правильно? А потому хитрюга Роджер решил подойти с тыла. Свет выключен. Маленький домик вновь погружен во тьму и тишину. Ни одна травинка не шелохнется, ни один комарик не пролетит. Оказавшись в тени дубов, Роджер лег на живот и пополз по мокрой траве. Вот он увидел «форд». Роджер замер за сараем, затаил дыхание и тут вдруг почувствовал — ему снова надо отлить. Нет, сказал он себе, с этим можно и подождать. Он гордился собой: удалось подобраться к цели незамеченным. А потом вдруг опять испугался — какого черта он сюда полез? Роджер глубоко вздохнул, низко пригнулся и продолжил путь к цели. Когда «форд» оказался между ним и домом, встал на четвереньки и двинулся вперед по мелкому гравию, устилавшему дорожку.
Двигался Роджер медленно, гравий похрустывал под ногами и руками. Он тихо чертыхнулся, ладони ныли и стали мокрыми. Вот и правое переднее колесо. Нащупав бумажник, он улыбнулся во весь рот, затем быстро сунул его в задний карман джинсов. Остановился, глубоко дыша, и начал отступление по тому же
