восемьдесят тысяч долларов, наличными, разумеется. Горди спустил все – в казино, на женщин. Заваливался в Лас-Вегас, неделями пил, оставлял персоналу чудовищные чаевые, словом, вел себя как идиот, но голова у него варила. Жил на гигантских качелях: вверх – вниз, вверх – вниз. Оказавшись в заднице, брался за ум, начинал зарабатывать. Получал деньги – и тут же швырял их на ветер.
– Не пойму, где могли перекреститься наши пути.
– Потерпите. Выиграв в начале прошлого года дело Гибсона, я почувствовал крылья за плечами. Нужно было расплатиться – с юристами, которые присылали ко мне клиентов, с врачами, которые этих клиентов обследовали. Подавляющее большинство предпочитали наличные. Далеко не все готовы заполнять в банке бумаги, светиться перед соседями. Я совершил непоправимую ошибку, поручив Горди доставку денег. Мне казалось, ему можно верить.
Френч добавил себе виски. Рэй делал вид, что еще не до конца насладился первой порцией.
– Значит, он сел в пикап, добрался до Клэнтона и оставил три миллиона на газоне?
– Да. А три месяца спустя украл у меня миллион и исчез. Два его родных брата на протяжении последних десяти лет не вылезали из тюрем. Сейчас оба освободились условно-досрочно и пытаются выбить из меня кругленькую сумму. Закон считает вымогательство весьма серьезным преступлением, но мне, как вы понимаете, не с руки обращаться в ФБР.
– Почему вы уверены, что на охоту за тремя миллионами вышел именно Горди?
– Телефонные «жучки» подсказали. Пару месяцев назад мои люди записали на пленку несколько интересных разговоров. Я был вынужден просить помощи у профессионалов.
– Что вы станете делать, если Горди найдут?
– О, за его голову дадут высокую цену.
– Подписан контракт?
– Да.
Рэй осторожно уронил в стакан несколько капель виски.
Ночь он провел на яхте, в каюте, которая находилась где-то ниже ватерлинии. Когда он проснулся, солнце поднялось уже довольно высоко, лучи успели прогреть влажный морской воздух. Ответив на приветствие капитана, Рэй увидел Френча – тот стоял на носу и кричал что-то в трубку сотового телефона.
Стюард предложил обоим пройти на верхнюю палубу, где был накрыт завтрак.
– Люблю поесть на свежем воздухе,– признался Френч.– Вы спали ровно десять часов.
– Неужели?– Рэй поднял к глазам руку с часами, которые он забыл перевести на местное время.
Завтрак состоял из свежевыпеченных булочек, кукурузных хлопьев, джема и йогурта.
– Тин Лу, мой кок, готов приготовить что угодно. Яичницу с беконом? Сандвич? Мюсли? Вам стоит только сказать.
– Этого вполне достаточно, не беспокойтесь.
Выглядел Френч хорошо отдохнувшим и полным энергии, как и следует выглядеть человеку, ожидающему гонорара в пятьсот миллионов долларов. На нем была белая, туго накрахмаленная и застегнутая до ворота рубашка, кремового цвета шорты и белые же кроссовки. В ясных и чистых глазах ни следа похмелья.
– Офис получил еще триста исков по «Минитрину»,– сказал он, опрокинув в терракотовую чашку стаканчик йогурта и высыпав туда же хорошую порцию хлопьев.
Рассказы о фармацевтах-мошенниках уже порядком утомили Рэя.
– Поздравляю, но меня куда больше интересует Горди Прист.
– Его найдут. Обязательно. Я уже отдал необходимые распоряжения.
– Скорее всего он в городе.– Рэй вытащил из заднего кармана брюк квадратик бумаги – цифровой снимок бокса 37Ф, обнаруженный предыдущим утром под стеклоочистителем «ауди».
Скользнув по нему взглядом, Френч прекратил жевать.
– Вы имеете в виду Шарлотсвилл?
– Да. Это вторая из трех ячеек, что я там арендовал. Первые две они нашли, и, я уверен, о третьей им тоже известно. Они совершенно точно знают, где я был вчера утром.
– Но они не могут знать, где лежат деньги. В противном случае багажник вашей машины уже опустел бы. Либо вас остановили бы где-нибудь по дороге сюда и всадили в лоб пулю.
– Трудно сказать, что придет им в голову.
– Трудно. Попробуйте рассуждать, как они. Попытайтесь мыслить категориями бандитов.
– Вам это, может быть, и удалось бы. У меня вряд ли получится.
– Если бы Горди и его братья знали, что в багажнике лежат три миллиона, их бы ничто не остановило. Все очень просто.– Френч вновь занялся хлопьями.
– Куда проще,– буркнул Рэй.
– Что вы намерены делать? Оставить деньги у меня?
– Да.
– Не валяйте дурака, Рэй. Три миллиона долларов – и никаких налогов!
– А пуля в ухо в придачу? Профессорский оклад меня полностью устраивает.
– Деньгам ничто не угрожает. Оставьте их там, где они сейчас, дайте мне неделю, и эта троица будет нейтрализована.
Мысль о «нейтрализации» окончательно лишила Рэя аппетита.
– Да ешьте же!– прикрикнул Френч.
– Все это не для меня. Грязные деньги, бандиты, вламывающиеся в мой дом, гонки через полстраны, телефонные «жучки», наемные убийцы… Для чего я сюда ехал?
Судя по методичной работе челюстей, желудок Френча был луженым.
– Сохраняйте спокойствие, Рэй, и деньги никуда не денутся.
– Ваши деньги мне не нужны.
– Ошибаетесь.
– Нет.
– Тогда отдайте их Форресту.
– Это будет для него катастрофой.
– Пожертвуйте в пользу бедных. Облагодетельствуйте свой университет. Потратьте на то, что принесет вам чувство удовлетворения.
– Почему бы не оставить их Горди? Может, в таком случае он откажется от мысли убить меня?
Френч положил ложку на стол.
– О'кей. Вчера ночью мои люди засекли Горди в Паскагуле,– сообщил он, понизив голос.– След еще дымился. Думаю, через двадцать четыре часа он будет у нас в руках.
– И… нейтрализован?
– Разберемся.
– Разберетесь?
– Горди уйдет в историю. Деньги окажутся в безопасности. Продержитесь еще немного.
– Я предпочел бы вернуться домой.
Френч вытер салфеткой губы, снял с ремня шорт радиотелефон и отдал Дики команду готовить катер. Три минуты спустя хозяин и гость были готовы покинуть яхту.
– Взгляните-ка.– На ладонь Рэя лег коричневый конверт.
– Что там?
– Фотографии братьев Прист. Так, на всякий случай.
К конверту Рэй не прикасался до самого Геттисберга, расположенного в полутора часах езды к северу от побережья. Остановившись на заправке, он долил в бак бензина, съел оказавшийся абсолютно пресным сандвич и вновь сел за руль. Быстрее, быстрее в Клэнтон, к Гарри Рексу и его другу-шерифу!
Даже на фоне своих братьев Горди казался настоящим громилой. Снимок для полицейского досье был сделан в 1991-м. Двое других, Слатт и Олвин, особой симпатии тоже не вызывали. Рэй так и не смог определить, кто из троих старше. Братья были совсем не похожи друг на друга. Одна мать и разные отцы, решил Рэй.
Пусть каждому достанется по миллиону, он не против.
