запачкаться. Два лунных серпа проступили в налившемся густой синевой небе.
— А ведь Джоб нас спас сейчас, — сказала Кристи почти равнодушно. — Завтра мы пошли бы прямо туда…
— Да, — глухо ответил Эрвин. — Так и случилось бы. И тогда Джоб спас бы нас завтра.
Глава 11. ДВА
К утру от Джоба осталось немного: кожа, кости и обрывки одежды, наполовину втянутые в зыбун и уже покрытые буро-зеленым налетом. Было ясно, что через несколько дней лишь продолговатая кочка будет отмечать место гибели тихого клерка, осужденного за неведомые прегрешения.
Хищный гриб оказался не один — похоже, впереди притаилось великое множество плотоядных созданий, и не везде их присутствие отмечали кочки. Привязав веревку к обломку шеста, Эрвин метал его перед собой, как гарпун. Втыкался ли шест в зыбун или падал плашмя — всякий раз к нему тянулись тонкие белые нити, и надо было успеть выбрать веревку, чтобы не остаться без шеста, хотя бы уполовиненного. Прошло полдня, прежде чем двоим путникам удалось обогнуть опасное место, сделав большой крюк к югу,
Хуже было другое: ураган растрепал болотный ковер, и там, где заведомо не могли прятаться хищники, теперь пузырилась болотными газами новорожденная трясина. Словно сбившиеся в плотную стаю льдины, недвижно лежали водорослевые поля, разделенные рваными полосами булькающей грязи. Движение сильно замедлилось, приходилось искать более или менее надежные места переправы с поля на поле, часто останавливаться и, уподобляясь шахматистам, рассчитывать путь на несколько ходов вперед.
— Зато сразу видно, где слабина, — утешал Эрвин.
Ему пришлось сознаться в ошибке, когда Кристи внезапно провалилась по грудь в казалось бы прочном месте и, не будь при ней обломка шеста, неминуемо ушла бы в трясину с головой.
Два головастика составили всю добычу дня, честно поделенную поровну. Кристи пробовала ловить мелких рачков, суетящихся в водорослях, но они оказались отвратительными на вкус и вряд ли съедобными.
За день прошли мало. Засыпая в объятиях Эрвина, Кристи уже спокойно думала о том, что голод убьет их раньше, чем из дымки на горизонте покажутся Счастливые острова. А может быть, карты сознательно врут и вместо островов Саргассово болото упирается в океанский простор? Кто там разберет, почему оно не размывается океаном.
На следующий день им повезло. В первых лучах разгорающегося рассвета Эрвин набрел на ночную лежку одного из стремительных стайных созданий, виденных прежде только издали, и успел прикончить животное ножом,
Они остановились на отдых задолго до заката только потому, что опять наткнулись на заросли кустарника. Эрвину удалось запалить костерок и кое-как обжарить добычу. До ночи они упивались сочным мясом, мучаясь необходимостью есть часто, но понемногу, и все равно корчились от рези в желудках.
Весь следующий лень они провели на месте и доели пойманное животное до пустой, тщательно выскобленной хитиновой оболочки. Они глодали бы и кости, но существо было их лишено.
Потом они спали обнявшись, и сквозь сон чутко прислушивались к тому, что делается на болоте. Когда Эрвин начал снимать с женщины обрывки тюремной одежды, Кристи помогла ему. И они исступленно любили друг друга, ворочаясь в темной пузырящейся луже на болотном ковре, прогнувшемся под тяжестью двух сплетенных тел над гиблой топью, вдыхая гнилые миазмы болота и не ощущая их, удивляясь про себя только одному: как у них обоих еще хватает сил и желания любить.
— Мы ведь дойдем до Счастливых островов, правда?
— Да. Осталось уже не так много.
— Раньше я не верила… А теперь вот верю. И знаешь, я хочу тебя спросить об одной вещи… только ты ответь честно…
— О какой веши?
— Сперва пообещай, что ответишь честно.
— Честное уголовное.
— Перестань…
— Тогда честное земноводное. Еще пару ночей поспим в лужах, и у нас жабры отрастут.
— Ты не шути, ты пообещай по правде…
— Обещаю. О чем ты хотела спросить?
— Ты ведь все наврал, да? Ты врал с самого начала? Про то, какой ты умопомрачительный вычислитель и как все оптимально просчитываешь? Ты меня успокоить хотел, да?
Она ждала ответа, но ответа не было.
— Почему ты молчишь? Жалеешь меня?
— Да, — глухо сказал Эрвин. — Я все наврал. Ты расстроена?
— Нет, что ты. Я рада. Это ужасно — любить человека, который может рассчитать твою любовь и ввести ее в систему уравнений, правда?
— Правда.
Ночь выдалась чудесная: ясная, но теплая. Не напали змеи, не шевельнулась топь, выдавая медленное приближение язычника. В эту ночь они поняли, что болото может быть щедрым.
Утром Кристи спросила:
— Мне по-прежнему идти впереди?
— Так надежнее, — ответил Эрвин, вздохнув. — Пусть я не вычислитель, но ясно же… Хотя если хочешь, мы будем меняться.
— Ладно уж, — Кристи махнула рукой и улыбнулась. — Плетись сзади, любуйся на мои кривые ноги.
— Они прямые…
Чем дальше они уходили на восток, тем меньше жизни становилось в болоте. Бывали дни, когда им не попадалось ни одно живое существо. Поиски головастиков изнуряли, не давая результата. Комочки слизи — и те куда-то исчезли с ленточных водорослей. Лишь серые крылатые твари по-прежнему висели высоко в небе, неотступно дожидаясь своего часа.
На девятнадцатый день, считая от Гнилой мели, Кристи стала жаловаться, что ботинки ей жмут. По-видимому, от голода и соленой воды стали опухать ноги. Эрвин с трудом снял с нее обувь и спрятал в рюкзачок, больше похожий на ком грязи. Назавтра, почувствовав, что начинает опухать сам, он разулся и, не желая таскать лишний вес, зашвырнул обе пары ботинок в ближайшую лужу.
— Лучше быть босыми, но живыми, — прокомментировал он свой поступок.
На двадцатый день огромный язычник взорвал зыбун в каких-нибудь пятидесяти шагах от них. Его взметнувшееся вверх лиловое щупальце было ростом с телемачту. Когда оно изогнулось и начало обшаривать болото вокруг себя, по водорослевому ковру заходили штормовые волны. Спасаться бегством было бессмысленно. «Не шевелись!» — крикнул Эрвин. хотя Кристи и без того оцепенела от ужаса. Щупальце описало круг, прошло выше Кристи, задело и вдавило в зыбун неподвижного Эрвина, но не схватило. Быть может, ближе к основанию оно было не столь чувствительно.
Они ползли из опасного круга, боясь колыхнуть зыбун, боясь шевельнуть гнилой водорослью, часто и надолго замирая. Им уже удалось отползти на безопасное расстояние, когда язычник вновь почуял добычу и, снова оставшись ни с чем, принялся бешено хлестать щупальцем во все стороны, мигом превратив болотный ковер в непролазную топь. Они успели убежать, а потом долго лежали в теплой соленой луже, не в силах подняться и проделать путь.
— А помнишь нашу ночь? — еле слышно спросила Кристи.
— Конечно, — прохрипел Эрвин. — Разве можно забыть?
— Болото швырнуло ее нам, как подачку. Больше у нас не будет таких ночей.
— Наверное… То есть не будет на болоте. Вот погоди, доберемся до Счастливых островов…
