Пожалуй, лишь в хорошую оптику отсюда удалось бы разглядеть верхушки деревьев на покинутом берегу да площадку наблюдателя на дозорной вышке. Сам же берег исчез бесповоротно, как не было, — ни знака, ни намека, ни едва угадывающейся темной полоски на западном горизонте. Казалось, что здесь уже середина Саргассова болота, хотя фактически было еще побережье.
Мелей больше не попадалось, с середины ночи и до утра шел сплошной зыбун. Эрвин уложил параллельно оба шеста, взгромоздил на них ящик и. усевшись на край крышки, приглашающе похлопал ладонью рядом с собой:
— Отдыхай.
— Сперва отвернись.
— Зачем еше? — Мне надо кое-что сделать.
— Мне тоже, и можешь не отворачиваться. Привыкай. Через минуту они сидели на ящике спина к спине, с наслаждением вытянув гудящие ноги. Не сговариваясь, оба посмотрели на запад. Километрах в полутора брела по направлению к ним цепочка людей Юста. За ночь они отстали не менее чем на час.
— Как ты догадался? — спросила Кристина.
— О чем?
— Насчет ящика. А то пришлось бы валиться прямо в грязь.
— Еще придется, — утешил Эрвин. — Спать ты где будешь — на ящике? Ради одного лишь сиденья не стоило отдавать за ящик еду.
— А для чего еще?
— Переплывать полыньи, например.
— Вдвоем?
— Поодиночке. На неширокую полынью веревок у нас хватит.
— Не вижу ни одной полыньи.
— Еще будут. Погоди-ка… Не скажу наверняка, но, кажется, нам везет… Оно или нет?
— Что?
Не ответив, Эрвин вскочил с ящика и, прочмокав мокроступами по зыбуну, добрался до малоприметной былинки, поднявшейся над водорослевым ковром на какую-нибудь пядь. На вид — первый чахлый росток будущего куста, проклюнувшийся из занесенной ветром споры. Внимательно и с величайшей осторожностью осмотрев былинку, Эрвин покачал головой и, скинув робу, ухватился за росток через плотную ткань.
Ответный рывок растения был таков, что Эрвина едва не швырнуло лицом в грязь. Водорослевый ковер прогнулся, ноги в мокроступах ушли до середины икр в выступившую коричневую жижу. Кристине было видно, как под очень белой кожей на спине Эрвина отчаянно напряглись мышцы, она слышала, как он застонал, но не выпустил растение. Пядь за пядью упругая лоза — или хлыст? — сдавалась, покидая зыбун. И вдруг — сопротивление разом ослабло. Эрвин упал на спину. Чавкнуло болото.
Гибкая петля хлестнула, безошибочно найдя человеческую плоть, оставивила на коже красный рубец, и пошла, пошла опутывать ворочающегося в грязи человека. Кристи вскрикнула. Вскочив с ящика, неуклюже заметалась, выбивая мокроступами фонтанчики грязной воды, не зная, бросаться ли на помощь или резать веревку и бежать прочь.
— Ножом наискось! — прохрипел Эрвин. — Не здесь! Дальше… Натянувшаяся лоза страшно заскрипела под лезвием, но поддалась.
Обрубок шустро втянулся в болотный ковер. Кряхтя, Эрвин поднялся на ноги, попробовал почиститься, размазывая грязь.
— Спасибо…
— Дурак! — бросила Кристина. — Тебе что, все потрогать надо? Эрвин засмеялся. Опутавший его обрезок лозы вяло шевелился. В длину в нем оказалось метра четыре.
— Сойдет…
— Не поняла, — сказала Кристи.
— Счастье, что я все-таки не выпустил эту дрянь, — заметил Эрвин, надевая робу через голову, и поморщился, задев рубец. — Если бы хлестнуло концом… Я видел такие раны — зрелище не для слабонервных. Бывает, помирают от одного удара.
Обрезок шевельнулся в последний раз и замер. Эрвин аккуратно смотал бич.
— Так это что — оружие?
— Угу.
— Против людей?
— Против всех.
Они снова сели на ящик.
— Лучше бы ты нашел что-нибудь поесть, — заметила Кристина. Эрвин покачал головой.
— Здесь — нет. Если хорошо пойдем, то завтра — может быть. Сегодня придется поголодать. Пей воду, помогает.
— Меня от нее тошнит. А твои местные ресурсы?
— Были бы, если бы до нас здесь никто не ходил. Изгонять закоренелых преступников в Саргассово болото начали на Хляби еще лет сто назад. Можешь не сомневаться: что у берегов не подъедено, то распугано. Здесь мы ничего не найдем, кроме головастиков. Да и тех мало.
— А дальше?
— А дальше доходят не все. Слушай, может, хватит говорить о еде? Давай поболтаем о чем-нибудь другом.
— О чем? — спросила Кристина, не оглядываясь.
— Например, о том, почему ты решила пойти со мной, а не с ними. — Эрвин кивнул в сторону приближающейся команды Юста.
— Тебе это интересно?
— Не очень. Но не молчать же.
— Я думала, ты крутой мужик.
— И кем же я оказался на самом деле? — спросил Эрвин с усмешкой.
— Кабинетным работником, — объявила Кристина. — Когда ты снял робу, мне все стало ясно. Белое тело, жирок даже… Ты и вправду никогда не бывал в этих краях.
— Жалеешь?
— Теперь нет. Но если бы пришлось выбирать снова… не знаю, не знаю. Юст, конечно, подонок, но выглядит ненадежнее тебя… уж прости за прямоту.
— Прощаю. Кстати, еще не поздно переиграть.
Кристи не ответила, и Эрвин не настаивал. Отдыхая, оба долго смотрели, как, растянувшись по болоту шагов на пятьдесят, к ним приближаются люди Юста.
Первой в связке шла Лейла. Поровнявшись, скользнула по Эрвину ненавидящим взглядом и остановилась. Веревка провисла, попала под ноги шумно дышащей Кубышечке. Запутавшись, та рухнула на четвереньки. Колыхнулся зыбун. Кубышечка охнула.
Все тяжело дышали.
— Тесны дороги на Хляби, — объявил Эрвин, дождавшись Юста, идущего предпоследним в связке. — Двоим никак не разойтись.
— Ты! — прорычал Юст. — Я тебе говорил: не попадайся мне не болоте? Говорил, нет?
— С удовольствием, если ты не будешь наступать мне на пятки. Не вставая с ящика. Эрвин поигрывал бичом. Очевидно, этот предмет был хорошо знаком Юсту ван Боргу, поскольку тот сразу сбавил тон:
— Полярный Волк ходит там, где хочет. Между прочим, — Юст помедлил, прищурившись, — я раздумал продавать тебе этот ящик. Верни его.
— Ты его уже продал.
— Да? Что-то не припомню. По-моему, ты добровольно отказался от своего рациона, только и всего. Кто думает иначе? Но так и быть, можешь получить назад свои брикеты.
Кристина сглотнула.
— Нет, — Эрвин с улыбкой покачал головой.
