— Ты подозреваешь, кто мог это сделать?
— Я не подозреваю — я
Эльвира переводила растерянный взгляд с меня на Генриха и обратно — я ничего не успел рассказать ей о Бессмертном Монахе.
— Но это не все, Влад, — Генрих в упор посмотрел на меня. — Бессмертный Монах никогда не появляется просто так. Должно было произойти что-то, что вызвало его появление в нашем городе. Он чувствует наших, но не настолько, чтобы примчаться издалека, пока все идет, как обычно — а, по моим сведениям, в последнее время он находился в Англии. Значит, был всплеск, который привлек его.
— Есть еще двое. Их приобщили за последнюю неделю, — тихо произнес я, глядя в сторону.
— Я так и знал! — Генрих ударил кулаком по подлокотнику кресла, и подлокотник жалобно хрустнул. — Это ее работа! — его желтый прокуренный ноготь на указательном пальце уперся в Эльвиру. — Ты бы до такого не додумался! Ты, конечно, разгильдяй и пижон, но не до такой же степени!
— Да, моя! — с вызовом почти выкрикнула Эльвира. — И что теперь?
— Ничего, девочка, — Генрих как-то разом обмяк, глаза его потухли. — Просто ты привела сюда погибель для всех нас.
— Спокойно, Генрих! — я уже справился с первым потрясением и постарался взять себя в руки. — Ты всегда знал больше нас всех. Того, что случилось, уже не изменить, но я не собираюсь сдаваться без боя. Да и бегство — это тоже выход. Но для того, чтобы противостоять Монаху, мы должны как можно больше знать о нем. Рассказывай.
— К сожалению, о нем известно не так уж много, — Генрих постепенно приходил в себя и вернулся к своей обычной повествовательной манере. — Год рождения — неизвестен, но, по всей видимости, он появился на свет где-то между 1410-м и 1435-м. Первая его достоверно известная акция по истреблению вампиров датируется 1456-м годом, Лион. По происхождению — француз, настоящего его имени я не знаю, но среди служителей церкви он известен, как брат Жан; кличку «Бессмертный Монах» дали ему уцелевшие лондонские вампиры после резни, которую он учинил там в 1611-м году.
— Он действительно бессмертный?! — не удержалась Эльвира.
— Действительно. Чем это обусловлено — никто не знает. Говорят, что он уже не вполне человек; но то, что он не вампир — это точно. Он явно не вполне нормален — нет, он не безумец, но истребление вампиров стало единственной целью его жизни. Возможно, он так долго отнимал жизни у бессмертных, что научился впитывать их силу и стал бессмертным сам. Впрочем, это лишь предположение, одно из многих.
— Его можно убить?
— Наверное, — пожал плечами Генрих, прикуривая новую сигару. — Только пока что это никому не удавалось сделать. Пять с половиной веков войны с вампирами — никто из
— Он действует один?
— К сожалению, нет. Насколько я знаю, лет семь назад при ИНТЕРПОЛе было создано специальное секретное подразделение
— Не стоит… Хотя, подожди! Ведь ИНТЕРПОЛ — это не военная организация, не спецслужба, даже, по большому счету, не полиция! Там сидят обычные чиновники, которые координируют деятельность полиции в разных странах. У ИНТЕРПОЛа нет оперативных подразделений! Даже обычных…
— К сожалению, времена меняются, Влад. Теперь — есть. Возможно, ИНТЕРПОЛ — это только «крыша»… Впрочем, в данный момент это уже не имеет значения.
— Да, ты прав… Его люди подготовлены так же хорошо, как и он сам?
— Что касается экипировки — думаю, что да. А вот насчет опыта… Они не бессмертны, и подготовка у них, конечно, похуже, но не стоит недооценивать и их: все они профессионалы и, кроме того, имеют духовный сан.
— Батальон Всех Святых! — хмыкнул я. — Кстати, сколько их?
— Точно не знаю, но думаю, что десятка три-четыре.
— И все они прибыли сюда? — голос Эльвиры дрогнул, зазвенел испуганным серебром с черными переливами.
— Навряд ли. Но человек десять он с собой прихватил наверняка. Возможно, к ним подключился и кто-то из местных.
— Что-нибудь еще о нем известно? Как он выглядит, во что одевается, как предпочитает действовать?
— Вот, — Генрих протянул мне фотографию.
На ней был запечатлен крепкий широкоплечий мужчина лет сорока, с густой бородой и кустистыми насупленными бровями, из-под которых на меня глядели пронзительные, глубоко посаженные глаза. Серо- голубая сталь холодного, нечеловеческого рассудка, облеченная в тело двуногого вепря. На человеке была незнакомая мне форма без погон, зато со множеством накладных карманов.
— Фотография сделана три года назад, — пояснил Генрих, когда я передал снимок Элис. — Форма — того самого подразделения. Но одевают они ее только на операцию. А так ходят в штатском. Действовать они предпочитают наверняка: долго «вычисляют» твое убежище, а потом являются днем, когда ты практически беспомощен.
— Но это подло! — воскликнула Эли, и мы с Генрихом не удержались от улыбок.
— Это
— Не густо. Сколько осталось в городе наших?
— Мы трое — и все. Ну, если не считать тех двоих, которых приобщили вы, Эльвира.
— Этих двоих можно не считать, — хмуро бросил я. — Ты думаешь отсидеться или попытаешься скрыться из города?
— Еще сам не знаю, — он раздавил очередной окурок в пепельнице. — Но вам я бы советовал сменить убежище.
— Спасибо. Об этом я и сам догадался. Если нашел ты — найдут и они. Может, нам стоит действовать сообща? Как нам тебя найти в случае чего?
— Я сам вас найду.
— У меня есть кое-какой арсенал. Могу поделиться.
— Спасибо. У меня — тоже. Ну что ж, я узнал все, что хотел, и предупредил вас. Теперь мне пора. Надеюсь, еще увидимся. И смените убежище — не тяните с этим.
— Ладно, понял. Земля тебе пухом!
— К черту!
Мы оба невесело усмехнулись нашей старой шутке, и я проводил Генриха до дверей.
— Кстати, Влад, — окликнула меня Эльвира, когда дверь за нашим гостем закрылась, — я понимаю, что сейчас не до того, но у меня есть еще новости. Меня пригласили на банкет — как ты думаешь, к кому? — К Ахметьеву!
— Ого! Где ты успела подцепить этого босса мафии?
