привести в порядок свои дела...
На этом месте мысли «джентльмена» были прерваны, как будто кто-то перекинул тумблер: далеко справа от себя Фома заметил удаляющуюся за гребень бархана фигурку и опознал ее. Своенравная девчонка покинула оазис!
— Сто-о-о-ой! Сто-о-ой, дуреха!
Он понимал, что на таком расстоянии ори не ори — бесполезно. Может, дуреха догадается оглянуться?..
Нет. Не догадалась.
Он сбросил рюкзачок. С лихорадочной поспешностью выбрасывал из него вещи, докапываясь до пистолета. Ему и в голову не приходило держать оружие под рукой, находясь в своем — ладно, пусть бывшем своем, не в том суть — оазисе... Нашел! Три пули бессмысленно ушли в небо, трижды «марголин» дернулся в руке экс-феодала. Даже за гребнем бархана девчонка должна была услышать выстрелы. Сейчас ее рыжая глупая голова появится над песчаным гребнем...
Не появилась.
Фома выстрелил еще трижды. Немного выждал — и рванул наперехват.
Бежать по песку — забава для атлетов или для идиотов. Бежать по любому грунту на Плоскости — занятие для адреналиновых наркоманов, если забег на короткую дистанцию, и для самоубийц, если на длинную.
Фома не бежал, а шел, зато таким шагом, что любой горожанин одного с ним возраста непременно перешел бы на бег трусцой, чтобы не отстать. Темп, держать темп! Опасно высокий темп...
А, плевать! Угодить в ловушку — это лишь еще одна возможность решить все свои проблемы, причем быстро и бесповоротно... И не нужны долгие пешие экспедиции туда-не-знаю-куда. Отличненько! Кто там сказал «лучше, конечно, помучиться»? Не факт.
Леденящий вихрь ожег морозом лицо, сбил дыхание. Выругавшись, Фома все-таки чуть-чуть сбавил шаг, и вовремя: в трех шагах впереди открылся черный провал. Была бы во рту слюна — Фома с яростью плюнул бы в него. Сволочь этот Экспериментатор! Мразь редкостная. Инопланетянин, блин, продвинутый! Но братец по разуму только в одном смысле: как бы ловчее напакостить!
Добраться бы до него... Только бы добраться...
После!
Фортуна улыбнулась ему кривенькой улыбкой: до гребня бархана он не встретил других ловушек, зато рассек запястье о летающую нить, впопыхах не замеченную. Слизнул кровь, ругнулся — и услышал крик:
— Помоги-и-и-и-те!
Оксана погрузилась уже по пояс. Гигантскими прыжками Фома летел с бархана вниз, обрушивая лавины песка, не думая уже ни о каких ловушках, и не знал, успеет ли. Работал голый рефлекс, и черная брань вскипала там, где полагалось помещаться мыслям о самосохранении.
Скольких он спас за без малого тринадцать лет! Скольких самонадеянных дурачков и дурочек вытащил из гиблых мест! А многие ли из них поумнели с тех пор? Вот и у этой хватило ума высунуть нос за пределы оазиса, не зная элементарных вещей — как, например, с одного взгляда отличить обыкновенный песок от зыбучего, не измеряя собой его глубину наподобие лота...
Девчонка тонула буквально в шаге от надежной опоры. Фоме хотелось кричать: «Да вот же, вот она, граница раздела, протри очки, дуреха!»
— Не дергайся! — заорал он на бегу вместо этого. — Раскинь руки и замри!
Куда там! Если Оксана и слышала его, то выводы сделала самые противоположные — принялась извиваться, продолжая взывать о помощи. Но Фома уже был рядом.
— Руку дай, ты, вибросвая! Тянись, блин-компот! Еще!.. Во-от!.. Теперь попробуй подтянуться, а главное, держись крепче...
Стреляя угольками, горел костерок в обложенном почерневшими камнями очаге, коптил дымом щелистую крышу «коттеджа». Фома пек лепешки себе в дорогу. Запасы грубой, ручного помола, муки подходили к концу, как и уровень растительного масла в пластмассовой бутылке. Фома решил мародерствовать по полной программе.
Все равно Борька тут не скоро появится, а Оксану надо переселить. Оазис, что называется, останется на консервации. А если возникнут какие новички — вон им мешки с зерном, вон каменная зернотерка, пускай потрудятся. От радости не запрыгают, но и с голоду не помрут.
Вернулась Оксана — посвежевшая, с мокрыми волосами, замотанными в тюрбан. Мылась.
— Твоя очередь, — сказала она, подсаживаясь к очагу. — Я тут пригляжу, а ты сходи помойся.
Фома только пожал плечами — зачем, мол?
— Будешь грязным ходить? Да и побриться тебе не мешает.
— А смысл? — спросил он. — Я далеко ухожу. Так далеко, что... В общем, неважно. Через три дня стану точно таким же.
— А потом?
— Потом еще хуже. Это Плоскость. Не человек с ней — она с человеком делает то, что ей хочется.
— Ты на бомжа смахиваешь, — заявила Оксана, картинно наморщив носик.
— Угу. Только этот бомж тебя из песка вытащил.
— Извини.
— Тонет, орет, глаза вот такие...
— Извини, говорю.
— Да ладно, — отозвался Фома. — Это уже не имеет никакого значения. Как и мой вид — бомж там, не бомж... Ты лучше скажи, зачем тебя в пески понесло. Далеко собралась?
— Не знаю... Куда-нибудь.
— Случайно не к тому месту, где мы с Борькой тебя в первый раз встретили?
— А если к тому самому, то что?
— Только то, что глупо это. Объяснить, почему? Во-первых, ты не нашла бы его. Во-вторых, не дошла бы, даже помня путь наизусть. В-третьих, зачем тебе то место? Назад хочешь? В свой Ростов Великий?
— Хочу, — заявила Оксана с вызовом.
— Все хотят. Я тоже хочу, только это ничего не меняет. Обратного хода нет, мы ведь тебе это уже объясняли. Ну нету! Тут односторонняя проводимость, вроде как у диода. Я сам чего только не пробовал поначалу... А до меня — Нсуэ. А до него... — Фома махнул рукой. — Бесполезно. Нет пути назад. Попал на Плоскость — живи тут, вот и все. Если можешь. Это закон.
— Тогда почему ты уходишь?
Помедлив с ответом, Фома выудил из сковородки прожаренные лепешки, расплющил ладонью три новых колобка теста, кинул в шипящее масло.
— Ухожу посмотреть, везде ли на Плоскости так, как у нас...
— Думаешь, не везде?
— Почему нет? Плоскость велика.
— Хочешь найти выход на Землю?
— Хочу, — признался Фома, глядя Оксане в глаза. — Только вряд ли найду. Вероятность, если по- честному, ноль целых, ноль десятых...
— И ноль сотых?
— Не уверен. Надеюсь, что нет.
— А если бы точно знал, что нет, — все равно ушел бы?
Он кивнул, отметив про себя, что девчонка задала интересный вопрос. Хотя, конечно, чистая теория... Откуда можно добыть сведения о том, чего не видел и о чем не слышал? От Экспериментатора? Так он и сказал, жди... Своими действиями он дает понять совсем другое: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Да и пресловутый лабиринт с белыми крысами — неточная аналогия. Задача блуждающих в лабиринте — искать выход. Задача людей на Плоскости — пытаться выжить в нечеловеческом и притом
