ящиках с наклейкой «медицинская техника». Пит Боярский этого не должен был знать, он пытался «образумить» меня лишь для того, чтобы я составил ему компанию – уж очень тягостно ему было дрожать одному. Ага, как же… Жди!
– Что мы ищем? – наконец решила спросить Дженни. Услыхав ее земной акцент, Пит схватился за голову. А я уже бежал к третьему складу, знаками показывая: за мной, за мной! Может быть, доступ к Вратам сейчас еще несложен, не знаю. Но, судя по стрельбе в городе и виденным мною с высоты толпам народа, рассчитывать на это довольно трудно. Нет, нам точно нужно содержимое хотя бы одного ящика с наклейкой «медицинская техника»! Ага… В каком-то смысле она и впрямь медицинская. Примерно в том же смысле, в каком киянка – средство для анестезии. Летаргатор может безболезненно убить, а может только обездвижить на время, и тоже безболезненно. Сознание человека понемногу гаснет, мышцы деревенеют, и тело превращается в манекен. Компания «Залесски Инжиниринг» собиралась выпустить две модели антиграв-катеров – гражданскую и полицейскую. Последняя отличалась обводами, защитой днища и наличием турели для летаргатора, но не была еще готова. Департамент полиции уже заказал нам полсотни таких машин. Можно зависнуть над охваченной волнениями улицей, мазнуть стволом вдоль нее – а дальше только собирай парализованных смутьянов и складируй их по камерам. Удобно! Гораздо удобнее всяческих газов. Если не сдвигать переключатель дальше первого деления, то жертвы резонансного излучения, как правило, благополучно оживают после нескольких часов окаменелого бытия и не испытывают лишних проблем со здоровьем – ну, во всяком случае, до первого допроса.
То, что мне надо. Вдобавок другого оружия все равно нет…
– Что мы ищем? – настойчивее переспросила Дженни, пока я привязывал трос к электрокару, а Пит прыгал вокруг, не дерзая мне мешать, зато кудахтал, как курица.
– Средство доставки тебя на Землю, – прорычал я.
– На Землю? – Она сделала большие глаза, как будто услыхала это впервые. – Я не хочу на Землю!
– А придется! – отрезал я. – Надеюсь, что временно…
Я сам себе не верил.
– А ну-ка отошли все назад!..
С третьего рывка лопнула приваренная петля, и стальная дверь, рухнув на цементный пол, гулко загремела на все здание. Включив в помещении свет (ура, электричество еще подавалось!), я зашнырял между стеллажами. Минутное дело. Наше предприятие маленькое, и складские помещения тоже невелики. Ага, вот они, эти ящики… Как спрятать оружие и вообще что-нибудь ценное на планете, где кумовство в почете и практически все держится на личных связях? Правильно: свести число посвященных к двум-трем особям и не применять никаких специальных, внешне заметных мер охраны. Как следует рявкнув на Пита, я заставил его приблизиться и взяться за верхний ящик. Вдвоем мы стащили его вниз, поставили на пол, и я сбил крышку. Пит стонал, что его уволят, потому что он делает то, чего не должен делать. Я еще разок прикрикнул на него, отчего он замолчал минуты на три, а потом вновь начал ныть. Тогда я просто перестал обращать на него внимание.
Да, внутри лежал летаргатор – компактная модель для легких воздушных судов, снабженная автономным источником питания. Источник я, правда, не проверял, но что может сломаться в изотопной батарее? Сам прибор не являлся шедевром технического дизайна, а его цилиндрический корпус вполне мог бы послужить паровозной трубой. Он был еще и тяжел вдобавок, а потому снабжен двумя ручками для переноски.
Оставив документацию в ящике, я наорал на Пита и заставил его помогать мне тащить летаргатор к антиграв-катеру. Пит ныл. Дженни пыталась что-то сказать, но я отмахивался от нее. Некогда! Кончилась наша идиллия, милая моя девочка! Если бы ты захотела остаться на Тверди навсегда, я бы спрятал тебя поначалу, а потом твое происхождение уже не имело бы такого значения. Смирились бы с ним мои сограждане, и мама смирилась бы. Но ведь ты не захочешь остаться, не так ли? Тебя ждет Земля, комфортная жизнь между экспедициями, возможность заниматься любимой работой, посещать другие колонии и считать там букашек, карьера, а главное, нежелание ничего менять в твоей жизни… Возвращайся в свой мир, моя принцесса. Твой мир – там, а мой – здесь, и вместе им не сойтись. Так-то. Ты хочешь остаться? Нет, я не позволю. Ты всего лишь вообразила себе, что хочешь этого. Другой на моем месте был бы счастлив, ну а я нет. Как я могу быть счастлив, если каждый день буду видеть, что ты несчастлива?
– Придется лететь с открытым фонарем, – буркнул я, перевалив летаргатор через борт. – Ну, что стоишь?
Покачав головой, Дженни отступила на шаг.
– Спрячь меня. Потом, когда все наладится…
– Что наладится? – взбеленился я.
– Нормальная жизнь, – убежденно сказала Дженни. – Когда вновь заработают Врата, в смысле, заработают в нормальном режиме… вот тогда…
Господи… Она была еще глупее, чем я думал! Все земляне точно так же глупы, точнее сказать, они навсегда в плену своих земных представлений, они нипочем не поймут, что в мире бывает как-то иначе, пока сами не набьют себе шишек.
Или пока не погибнут, как будто нарочно выбрав какую-нибудь редкостно нелепую смерть и ни черта не успев понять. Так тоже бывает.
– В кабину! – свирепо рявкнул я. – Мне что, позвать охрану?
Блеф. Но он подействовал. Дженни, конечно, надулась… ну и ладно! Потом сообразит – спасибо скажет. Может быть.
– А мне что делать? – изнывал Пит. Тьфу. А еще твердианин.
– Отдыхай, – посоветовал я ему и взмыл вертикально вверх.
Больше всего меня заботили две вещи: отсутствие защиты днища у моего опытного образца и обстановка в городе, причем второе заботило сильнее. Что там опытный образец! Сказано давно и верно: если хочешь сделать что-нибудь хорошо, сделай это сам. Недаром я столько времени лично корпел над чертежами, недаром вынимал душу из технологов, норовящих сделать попроще и похуже, – машина получилась что надо, а что до ее уродливости, то не целоваться же мне с нею. Вдобавок я отлично знал все ее слабые места, и когда в аккурат между моих ступней внезапно образовалась пулевая пробоина, я только скрипнул зубами, поднялся выше, а потом резко спикировал, прибавил газу и пошел над самыми крышами.
Город бурлил. Мелькали улицы, заполненные народом до отказа, и тут же сменялись улицами почти пустынными, зато оттуда слышались выстрелы, там перебегали фигурки, а на площади перед монументальным зданием Департамента полиции я заметил несколько распростертых на мостовой тел. В одном месте строили баррикаду. Помпезное здание Администрации торчало в стороне от кратчайшего маршрута к Вратам, я видел лишь его крышу с трепещущим на ветру флагом и поборол желание дать крюк и поглядеть с высоты, что там делается. Это потом, это успеется… Сейчас главное – Врата…
Крыши так и мелькали – я гнал на максимально возможной при открытом фонаре скорости, и встречный поток воздуха просто душил меня. Наверное, рев реактивного двигателя пугал людей на улицах, но они не успевали даже задрать кверху головы, не то что прицелиться. Над рабочей окраиной кружил вертолет, не то захваченный восставшими, не то все еще остающийся в руках пытающейся кое-как отбиваться полиции. Пилот не обратил на меня внимания, и я тоже решил его не трогать. Несколько минут все равно ничего не решали. Я проклинал Новый Пекин за его несусветные размеры при скромном (по земным меркам) количестве народонаселения. Где ж это видано – застроить огромные площади земли двух-трехэтажными домами, да еще окруженными садочками, палисадничками, никчемными пустырями, а на окраине и вовсе огородами да пастбищами! Теряй теперь время на пролет надо всем этим безобразием, рискуй нарваться на случайную пулю!
Квартал, где помещались Врата, исстари назывался Привратным кварталом, а то и просто Привратником. Квартал был большой и один из немногих, где приземистые здания стояли вплотную друг к дружке, а часть периметра, на которую зданий не хватило, была обнесена высоким бетонным забором с двумя сортами проволоки поверх него – колючей и сигнально-охранной. Внутри квартала чего только не было – и помещения для офицеров охраны Врат, и казармы для рядового состава той же охраны, и офисы фирм, торгующих с метрополией, и их склады, а самую большую площадь занимал накопительный лагерь
