владеют превосходно. Если бы ротмистр Недогреев грубо надавил, он ничего не узнал бы. Но он был ласков и укоризнен. Первой не выдержала Варечка Демидова – плача и сморкаясь в платочек, выложила предполагаемые мотивы бегства великой княжны.
И сейчас же все стало на свои места. Теперь Фаддей Евлампиевич и сам припомнил сплетни о сердечной привязанности великой княжны к статскому советнику Лопухину. Понятно. Видно, Екатерина Константиновна из тех девиц, которые в своей страсти не признают невозможного. А где сейчас Лопухин?
Вспомнилась телеграмма государю от генерала Сутгофа. Лопухин в плавании, вот где. С ним вышла какая-то история, но все обошлось, и в данный момент он, вероятно, спешит к Сандвичевым островам, а оттуда к берегам Японии. Конечный пункт – Владивосток.
Обмен посланиями между влюбленными невозможен. Отсюда вывод: предполагаемая цель Екатерины Константиновны – также Владивосток.
Фаддей Евлампиевич не удивился. Будь ты хоть семи пядей во лбу, а женскую натуру до конца не постигнешь, не мечтай даже. Особенно если вопрос касается дел амурных… Значит, Владивосток? А может быть, даже Иокогама? Неблизко…
И практически нереально, если рассудить здраво.
Денежные средства у нее есть. Решимости – хоть отбавляй. Имеется и хитрость. А чего нет?
Фальшивого пашпорта.
И это для нее большое неудобство. По счастью, в России нет такого вольнодумства, чтобы продавать железнодорожные билеты без пашпорта. На пароход, идущий за границу, – тем более. Вряд ли великая княжна настолько глупа, чтобы воспользоваться своим собственным пашпортом!
Произведенный тут же опрос выявил: ни у кого из обитательниц Ливадийского дворца, начиная от статс-дамы Головиной и кончая судомойкой, пашпорт не пропадал. Ротмистр и не надеялся, что затруднение разрешится так просто. Представить себе, чтобы воспитанная девушка и к тому же великая княжна украла чужие документы, он не мог и проверил эту версию лишь в силу предписанной инструкциями дотошности.
Мимо.
Для ясности мыслей Фаддей Евлампиевич хлебнул из бутылочки предусмотрительно захваченного с собой спермина Пелля – гадости ужасной, особливо ежели вспомнить, из чего сие снадобье приготовляется. В голове не то чтобы посвежело, но как-то посолиднело. И то ладно. Спать нынче не придется.
В том, что Севастополь – ложный след, не усомнился бы и ребенок, не то что жандармский ротмистр. Тем не менее великая княжна выбрала путь на запад. Куда, спрашивается?
На Бахчисарай и далее куда угодно почтовым дилижансом? Не исключено. Сейчас же полетели шифрованные телеграммы. На всех станциях севастопольского тракта жандармы будут проверять пассажиров. Беглянка не могла далеко уйти.
Второй и самый неприятный вариант – Балаклава. Тамошние греки, поголовно знающие толк как в рыбной ловле, так и в контрабанде, за умеренную мзду довезут беглянку куда угодно, хоть до Одессы, хоть до Констанцы. Там можно обзавестись фальшивыми документами приличного качества и сесть на пароход до любого средиземноморского порта, оттуда до Шанхая, а там уже и до Владивостока рукой подать.
В Севастополь полетела еще одна шифрованная телеграмма. Эх, жаль, что Балаклава находится в ведении Севастопольского отделения! Надо все же послать туда двух-трех толковых агентов, следователя, да и самому поехать – лично потрясти греков. Рвение зачтется.
В этот момент ротмистр Недогреев еще не знал, что никто не зачтет ему рвение. Он начал догадываться об этом через десять минут, докладывая о ходе розысков прибывшему в Ливадию полковнику Гоцеридзе.
– И это всо, до чего ви дадумалыс? – весело спросил полковник, не успевший еще перевести дух после быстрой езды.
У Фаддея Евлампиевича упало сердце. Всякий, кто имел случай познакомиться с полковником Гоцеридзе, знал: веселость и нарочито преувеличенный грузинский акцент являются у него признаками крайнего неудовольствия. Напротив, если он кричит, топает ногами и грозит списать нерадивого подчиненного в околоточные надзиратели, это значит, что дела идут относительно неплохо, полковник лишь чуть-чуть недоволен. В состоянии полного довольства его никто никогда не видел.
Сын грузинского князька и русской мелкопоместной дворяночки, он лишь однажды побывал в Тифлисе и скоро уехал оттуда, не в силах взять в толк, что хорошего находят люди в этой раскаленной, как сковородка, долине среди никчемных гор. Впрочем, и Россия как страна полей, березовых рощ и заливных лугов привлекала его ничуть не больше. Иные дети от смешанных браков впитывают культуру обоих народов, приобретая вдвое больше, чем дети обыкновенные, – Гоцеридзе не приобрел ни того, ни другого.
Смыслом его жизни и главным источником удовольствия стал сыск. Получив в наследство необузданный темперамент, он не обходил стороной женщин, в то же время превосходно зная им цену. «Разве это человек? – шушукались за его спиной. – Это помесь племенного производителя и счетной машины. Механический жеребец!»
Более осведомленные знали: южная горячность оставлена полковником на виду, как некое украшение, а внутри – лед. Никакой кухмейстер не сумеет запечь ледяное мороженое в пышущем жаром чебуреке – природа сделала это с Гоцеридзе легко и непринужденно.
– Савсэм глупый, да? – продолжал Гоцеридзе, глядя на Фаддея Евлампиевича столь ласково, что тому мечталось сравниться ростом с микробами и стать невидимым. – Констанца, да? Грэки? На шаландэ туалэт есть, да? Тры дня до Одессы, нэ мэншэ четырох до Констанцы. Куда великий кнажна в туалэт ходыть? За борт, да? Пры мушшынах?
Фаддей Евлампиевич повесил голову. А ведь верно! Как он мог не сообразить: шаланда – просто большая пузатая беспалубная лодка с парусом. Крошечную каюту вроде крысьей норы она иметь может, но уборную – извините. На лов рыбы ходят мужчины, кого им стесняться в море?
– И еще одной важнейшей вещи вы не поняли, ротмистр, – продолжал как ни в чем не бывало полковник, убрав акцент и, по-видимому, слегка оттаяв. – Вы не вполне отдали себе отчет в мотивах побега великой княжны Екатерины Константиновны. Кстати, кого еще вы подняли по тревоге? Надеюсь, губернатора не побеспокоили?
– Никак нет-с.
– И то ладно. Что, по вашему мнению, явилось главным мотивом бегства?
– Э-э… девичья… блажь, – промямлил ротмистр, чувствуя себя дурак-дураком. – Так сказать… э-э… стремление к возлюбленному.
В ответ Гоцеридзе превесело фыркнул.
– Глупости. Вы описали образ действий юной дурочки, а великая княжна отнюдь не дура. Удивляюсь я вам, ротмистр: служить в Ялте и не иметь представления о личных качествах особ августейшей фамилии! Запомните: Екатерина Константиновна – очень рассудительная молодая девушка. Если она поставила себе цель, то будет идти к ней упорно и последовательно, шаг за шагом. Похоже, что цель ее – обвенчаться с известным нам графом Лопухиным. Примем эту цель как конечную. Но ведь на пути к ней имеются и промежуточные, не так ли?
Недогреев только моргал.
– И первая из промежуточных – избежать навязываемого ей династического брака с бельгийским Францем-Леопольдом, – до того любезно, что у ротмистра похолодело в животе, продолжал полковник. – Как тут быть, если все и всё против великой княжны? Ответ прост: устроить скандал, да такой, чтобы ославить себя на весь свет. Грандиозный скандалище. Саксен-Кобурги держатся строгих правил. Важнейшее для них – благопристойность. Если европейские газеты напишут о побеге великой княжны Екатерины Константиновны, то замужем за Францем-Леопольдом ей не бывать. Но ведь ей того и надо, не так ли? Скажу более: только тогда и появятся хоть какие-то шансы на ее брак с неким статским советником, мелкой сошкой… Сейчас-то шансов нет никаких!
Фаддея Евлампиевича осенило:
– Стало быть, ваше превосходительство, великая княжна направляется вовсе не во Владивосток?
– Отчего же? – весело удивился Гоцеридзе. – Ближняя цель не помеха дальней. Я полагаю, что великая
