духом и заставлял двигаться. Жаль, что у меня не было палки, – тогда мне не пришлось бы бросить нескольких слабаков, ни в какую не желавших двигаться. Я бросил их, потому что должен был спасти остальных.
Кончился день, долгий как вечность. Ночь принесла прохладу. В свете двух лун и Карлика мы выбрели к пересохшему руслу и двинулись по растрескавшейся глине. Никто не искал нас на Тверди, и мы должны были сами выйти к людям – или умереть.
Дети хныкали и просили пить. Многие взрослые вели себя не лучше. Наверное, им никогда в жизни не приходилось терпеть. Я успокаивал одних, угрожал другим, подбадривал зуботычинами третьих. За ночь от нас отстало еще несколько человек. К сожалению, я не мог убедить всех сломленных в том, что они не сломлены. Я-то знал, когда человек бывает сломлен по-настоящему! Эти люди просто пали духом – поправимое дело! Но их было слишком много, а я – один.
Не спать! Идти! Днем будет стократ тяжелее, поэтому нужно пройти за ночь как можно большее расстояние! Долгая-долгая ночь для темпированных… Адская ночь. Я позволял людям лишь короткие привалы. Ничего, пусть умучатся! Природа не терпит пустоты, поэтому будем вытеснять отчаяние усталостью! Вперед! Шире шаг, сволочи, нытики, ублюдки, дармоеды!..
Сухое русло выписывало пологие меандры. В общем оно вело на юг, но куда конкретно – я понятия не имел. Что, если этот временный водоток исчезает в пустыне? Тогда смерть. Обманутые люди, пожалуй, растерзают меня, и это будет лучше, чем умирать от жажды…
На рассвете с юга пахнуло морем. В полдень нас заметили с рыбацкого суденышка.
– А досталось тебе, – сказал отец не сочувственно, но констатирующе. Он знал, что я не потерплю и тени сочувствия к себе. – Но знаешь, ты спас кучу людей.
– Ну, спас и спас, – буркнул я. – Так получилось. И ты бы спас, если бы пришлось. К чему эти слова?
– К тому, что я не удивлен. Сын у меня что надо. Выпьешь еще?
– Да.
– Кстати, ты уверен, что Тверди не грозит этот гамма-всплеск?
– Абсолютно. Где Марция, а где мы. До нас излучение доберется при моих праправнуках, да и то мы не попадем в джет, а вне его энергетика совсем не та. Где у нас на небе Марция? В созвездии Кота. А где источник гамма-всплеска? В созвездии Плуга. Вот так примерно, глянь. Мы совсем не на одной оси. Бояться рано, а может, и вовсе не надо…
Я показывал на пальцах наше взаимное расположение в галактическом пространстве и старался не думать о тех, кого я не довел до моря, не смог довести. И о тех, кто умер на пустынном берегу, прежде чем здоровенная ржавая баржа, выполнявшая функции спасательного судна, забрала нас. Я знал, что смогу заставить себя не вспоминать о них. Потом. Попозже.
А пока мне надлежало как следует выпить.
– Помнишь, как мы с тобой вот так же сидели, бывало, под пивко? – спросил Варлам.
Я кивнул. Были времена – и прошли. Теперь моему отцу, экс-президенту и лидеру оппозиции, здоровье не позволяло как следует поддержать компанию. Пиво он вовсе бросил пить, чтобы не росло брюхо. Крепкие напитки еще употреблял, но крайне умеренно. Я прожил на Марции два года и благодаря темпированию постарел лет на семь, а мой отец, никуда не отлучаясь, живя с нормальной человеческой скоростью, выглядел так, будто прошло аж целое десятилетие. Политик – притягательная для многих и вредная для всех профессия.
– Я хотел бы знать, как устроят спасшихся с Марции, – заявил я.
– Об этом теперь не у нас голова болеть должна, – с деланой небрежностью возразил Варлам. – Ты уже спас их, чего тебе еще? Не переживай, их устроят как надо. Они же все-таки марциане… не балласт. Пригодятся. Среди них ведь небось ученые есть, инженеры, квалифицированные рабочие… Не будет Игнатюк дураком, так пристроит их к делу… если только их от него не переманят. Но об этом после…
Было видно: отец жалеет о том, что гибель Марции не пришлась на время его президентства. Вышел бы интересный расклад. С другой стороны, Савелий Игнатюк, нынешний президент Тверди, тоже был замазан, пусть формально, в борьбе против Земли – и именно с ней ему теперь придется иметь дело, поскольку второй игрок – Марция – навсегда выбыл из борьбы. Невероятно ускоренная, быстро обгонявшая в развитии Землю цивилизация была – и вся кончилась. Расклад сил в Галактике изменился радикально. Не знаю, устроили ли земляне у себя всепланетный фейерверк на радостях. Я бы на их месте устроил.
– Если Земля вновь предпримет вооруженное вторжение, нам не устоять, – сказал я. – Она раздавит нас шутя и снова станет для нас метрополией.
– Расслабься, – вяло махнул рукой отец. – Не станет. Что мы для Земли? Источник скандия, и только. Майлз Залесски торговал скандием с Марцией, теперь опять будет торговать с Землей. Что было до восстания, то и будет, только вместо Администрации – самоуправление. На Земле за это время тоже чуток поумнели, их устроит формально независимая Твердь. Чего ради тратить деньги и лить кровь? Ты пей, пей.
– А ты?
– Капельку. – Он сам плеснул себе на донышко. – Ну, давай за Твердь!
– За Твердь!
Настойка обожгла пищевод. Я потянулся за маринованными улитками.
– Значит, все возвращается на круги своя?
– Все развивается по спирали, – наставительно заметил отец. – Как ни крути, а все-таки мы вскарабкались на новый виток. Полной независимости, о которой мы мечтали, не получилось и не могло получиться, но сейчас… Сейчас мы свободнее… чуточку.
Я удержался от замечания о том, сколько крови было пролито за эту «чуточку».
– А народ?
– Слушай, ты как ребенок прямо! – рассердился отец. – Народ? Что такое народ? Он то, что мы из него делаем. Счастлив ли он? Куда там! Народ не бывает счастлив. Ни-ко-гда! – Он помахал пальцем перед моим лицом. Кажется, его слегка развезло. – Но мы убедили его в том, что он стал свободнее! Ты, конечно, скажешь, что он этого не чувствует. А я тебе скажу: народ чувствует то, во что верит. В прежней Администрации сидели дураки, ха-ха. Это надо же додуматься – иметь один радиоканал и несколько чахлых газетенок на всю Твердь! Теперь у нас гораздо больше возможностей для убеждения. Телевидение, пресса, прочая культура… Твоя мама была министром культуры, ты знал?
– Знал.
– А потом начались Беспорядки. – Отец пригорюнился. – Где-то что-то мы проворонили, и я даже знаю где и что… Не тем людям я доверился… Ладно, замнем. Капни-ка мне еще, чего уж там печень беречь…
– А не хватит ли тебе на сегодня?
– Капни, я сказал!
Я капнул, уже прикидывая, как бы мне поскорее покинуть особняк опального экс-президента. Кажется, несгибаемый Варлам Гергай собирался впасть в состояние слезливой болтливости. Ссориться с ним я не хотел, а поддакивать пьяным слезницам – увольте.
Но я недооценивал своего биологического отца. Выпив, он и не подумал распускать сопли.
– Почему от тебя так долго не было донесений? – спросил он.
Не «известий», а именно «донесений». Отец сохранил точность в формулировках. Работа прежде всего. Черные корабли в небе Марции. На этой планете их замечали чаще, чем где бы то ни было. Загадка из загадок. Ребус-фактор.
– Не о чем было доносить, – сказал я. – Ничего нового. Последние месяцы вообще никаких новых свидетельств. Как будто они вообще исчезли, эти черные корабли.
– А твои информаторы?
– Я знаю столько же, сколько они. А ты знаешь столько же, сколько я. По-видимому, марцианам так и не удалось установить, что же это за объекты – черные корабли. Не по зубам оказалась задачка.
– Уверен?
– Я уверен только в том, что теперь марциане не обставят нас в этом деле, – пробурчал я. – Некому обставлять.
