Двое в белых халатах переглянулись.
– Это интересно, – сказал один. – В каком возрасте вы впервые подверглись темпированию?
Отец не говорил, должен ли я скрывать свой первый визит на Марцию. Но он также настаивал на том, чтобы я был открыт и не хитрил.
– В двадцать лет.
– И все это время неотлучно жили на Марции?
– Нет. В первый раз я пробыл там недолго. – Я ухмыльнулся. – Марциане устроили у себя нечто вроде школы подпольщиков из числа жителей земных колоний. Несколько недель жизни под «темпо» – и до свидания.
Белохалатники снова переглянулись.
– Но ведь вы прибыли к нам…
– С Тверди, – сказал я. – А на Твердь попал с Марции. Вместе с кучей перепуганных аборигенов. После войны я два года работал на Марции в составе дипломатической миссии.
Белохалатники закивали – теперь я был им понятен. Более того, отныне я, вероятно, представлял для них несколько большую ценность, чем рядовой марцианин. Те всегда жили под «темпо», даже когда были эмбрионами, ну а я – несколько иное дело. По тому, как оживились глаза ученых мужей, я понял, что они уже записали меня в особо примечательные биологические объекты. Этакая специальная морская свинка, чей удел – положить голову на алтарь науки не просто так, а с особым смыслом.
По правде говоря, я рассчитывал на совершенно противоположное. Но пока приходилось терпеть.
Меня отделили от марциан, перенесли мои вещи в другой жилой корпус и допоздна подвергали то одной малопонятной процедуре, то другой. Вновь брали анализы, помещали в какие-то аппараты, вводили что-то под кожу, заставляли глотать разноцветные пилюли, вынудили еще раз ускориться… На сей раз мне удалось продержаться секунд десять, после чего я выпал в нормальное течение времени совершенно обессиленным и в попытке не упасть чуть не сорвал с лаборантки одежду, хватаясь за все подряд. Никто не отвечал на мои вопросы, и я перестал задавать их. Лабораторной морской свинке полагается знать свое место. Кого интересует ее мнение о проводимых над нею опытах?
Наконец меня отпустили. Был теплый вечер. В бархате неба горели алмазы – звезды Прииска. Ярких звезд было больше, чем у нас на Тверди, и больше, чем на Земле. Я подумал, что Прииск, наверное, находится в спиральном рукаве или, по меньшей мере, внутри богатой звездной ассоциации. Черт знает что. На этой планете даже небо было редкостное, приятное глазу тех, кто еще не ослеп от многолетнего изучения биржевых сводок!
Санитар пожелал мне спокойной ночи и сгинул, а я повалился на кровать. Она была какая-то особенная – то ли пневмо, то ли гидро, я не разобрал. «Завтра разберусь», – успокоил я свою инженерскую любознательность. Вставать с такого лежбища не хотелось, вдобавок меня здорово утомили все эти научные процедуры. Не хотелось вставать даже ради того, чтобы раздеться.
Стук в дверь.
– Кто там еще? – зарычал я. – Не заперто!
Вошла молодая женщина. Она была прекрасна. Нет, не так… Она была настолько хороша, что моментально приковывала взгляд, и этот взгляд сейчас же начинал искать в ней хоть какой-нибудь изъян, но не находил. От этого становилось немного неприятно. Черт побери, раньше я не замечал за собой привычки хмуриться в обществе прекрасных женщин!
Пришлось, конечно, встать. У нас на Тверди нравы во многом еще патриархальные. Где-то, может, и забыли, что мужчина есть мужчина, а женщина есть женщина, но у нас пока еще помнят.
Светлые пышные волосы. Облегающее платье из тех, о которых говорят, что они подчеркивают фигуру. Ерунда! Фигурка моей гостьи не нуждалась в подчеркивании; засунь ее в водолазный костюм – я бы и тогда залюбовался. Да что там я – любого на моем месте хватил бы легкий шок.
– Э-э… – протянул я. Все-таки человек так и не выбрался из животного царства. Когда ему нечего сказать, он или мычит, или блеет.
– К вашим услугам, – обворожительно улыбнулась гостья. Голос у нее был низкий, с этакой легкой чувственной хрипотцой. – То есть к твоим услугам, милый.
– В смысле? – Наверное, я имел ошарашенный вид.
– Я прикреплена к тебе для оказания услуг, – пояснила красавица. – Я умею…
Последовал длинный перечень того, что она умеет на среднем уровне, что она умеет хорошо и в чем она выдающийся специалист. Я не монах, я никогда им не был, но все же покраснел. И еще подумал об аппаратуре наблюдения, весьма вероятно имеющейся в моих апартаментах.
– Э-э… как вас зовут? – промямлил я.
– Не имеет значения. – Она дернула плечиком. – Зови меня так, как тебе нравится, если только ты не предпочтешь звать меня по серийному номеру. Я андроид-феминоморф. Лучше называй меня феминоидом, поскольку «андрос» по-древнегречески – мужчина. – Ослепительная улыбка сопутствовала сему проявлению эрудиции. – Ты можешь вести себя со мной сколь угодно вольно, но я обязана предупредить, что являюсь ценным имуществом и с тебя может быть взыскана компенсация за причиненный мне ущерб. – Новая улыбка. – Ты ведь не садист?
– М-м… Насколько мне известно, пока нет.
– Тогда дай волю своей фантазии, – пригласила гостья. – Сорви с меня платье. Или ты хочешь, чтобы я разделась сама? Сейчас, милый. – Извиваясь ящеркой, она начала вылезать из платья. – Посмотри на меня. Неплохо, правда? У меня отличная генетическая карта, а генотип, как ты, наверное, слышал, определяет фенотип. – Она высунула розовый кончик язычка, давая понять, что шутит, и вдруг бурно задышала. – Где ты, милый? Помоги же мне, иди скорее…
В этот момент в дверь опять постучали.
Глава 3
Вошел крупный мужчина – вошел раньше, чем я принял решение, что ответить: «Войдите» или «Сюда нельзя»? Он и не стал дожидаться ответа – просто вошел, постучав в дверь для чистой проформы. Этак уведомительно постучав.
Женщина-андроид, она же феминоид, прекратила шумно дышать и приостановила процесс выползания из платья.
Мужчина оценил ситуацию одним взглядом. Чуть заметно усмехнулся.
– Не помешал?
– Нисколько, – честно ответил я.
– Тогда брысь! – Посетитель выразительно посмотрел на феминоида.
Феминоид посмотрела на меня, как видно, ожидая подтверждения приказа. Я легонько кивнул: давай, мол, уматывай, детка.
Все-таки я не привык так легко ублажать свои желания в этой сфере. На Тверди все еще царят добрые старые нравы, хоть и начинают трещать по швам. На Марции отношения между полами были свободнее, но все равно не то, что здесь. Во всяком случае, выращивать искусственных шлюх марциане не додумались.
Посетительница безропотно испарилась, аккуратно притворив за собой дверь, а посетитель придвинул кресло к столику и сел. Я уже не гадал, кто он такой. Я знал это. Не думал только, что меня возьмут в оборот так скоро.
Мне, дилетанту среди дилетантов, пришлось самостоятельно изучать основы искусства вербовки. Не такое уж это искусство на самом деле. Ничего особенного. Главное – не унижать вербуемого ни словом, ни взглядом, и пусть бедняга искренне полагает, что на самом деле это он
Посетитель действовал именно по этой схеме. Для начала он вынул из внутреннего кармана плоскую темную бутылку с незнакомой этикеткой и водрузил на стол.
– Не возражаете?
– Не из чего пить, – сказал я. – Разве что стакан где-то был… в ванной, что ли?
– Как так? – Он удивился, поискал глазами по комнате, нашел стенной бар, которого я не заметил,
