– Мне следует соблюдать гигиену. Иначе засорятся поры кожи, да и зубы могут скорее износиться.
Раймон поежился. Черт знает что! Он начал поспешно одеваться. Профессор Лоран уже сидел в углу за столиком и смотрел, как Франсуа делает расчеты. Лицо у него было такое бескровное, что когда он опускал глаза, то казался мертвецом.
Вскоре появился Роже, позвал их вниз, накормил вкусным завтраком. Напившись крепкого черного кофе, Раймон почувствовал себя бодрее.
– Так, значит, нам с вами предстоит провести пару часов в приятном обществе, – сказал он, обращаясь к Роже.
– Ладно, чего ж, – без большого воодушевления отозвался Роже.
Профессор Лоран тоже побывал внизу и явился тщательно выбритый, в хорошем сером костюме, в белоснежной рубашке. Но лицо его выглядело еще более усталым.
– Мишель, с тобой останутся двое, – сказал он. – Мне нужно ненадолго уйти. Если Франсуа или Поль будут неправильно вести себя, помоги справиться с ними. Если ты сам разладишься, тебе дадут Т-21.
– Может быть, сразу дать им Т-24? – спросил Мишель.
– Нет. Франсуа должен к вечеру закончить важный расчет. Он будет работать со счетной машиной. А Поль и по ночам плохо спит без снотворного, нельзя его приучать к Т-24. Да я ведь сегодня не делал с ними никаких опытов, должно все обойтись без шума. Мы скоро вернемся. Ты беспокоишься?
– Да. Франсуа не в порядке. Поль – тоже. А значит – и Пьер.
– Ничего. Втроем вы справитесь, – помолчав, сказал профессор. – Заприте дверь.
Он ушел с Альбером. Раймон и Роже заперли дверь и сели неподалеку от Мишеля. Мишель внимательно смотрел на них своими странными ярко-синими глазами.
– Вы будете работать вместе с профессором? – спросил он.
– Да… – кашлянув, отозвался Раймон.
– Это хорошо. Ему одному трудно. Очень трудно. Франсуа помогает только в расчетах, а я читаю литературу и веду записи, провожу некоторые опыты. Но профессор давно не мог никуда выходить. Я тоже не мог. Я ведь ничего не знаю, что там делается. – Он широким жестом указал на окна.
– А вам тут не скучно? – спросил Раймон, чувствуя, что говорит глупость.
Мишель снисходительно улыбнулся.
– Мне не бывает скучно, – сказал он. – У меня есть книги, есть мои обязанности. А с тех пор как я стал усложняться, я вдобавок часто задумываюсь о себе…
Роже вытаращил глаза.
– Я думаю о своем будущем… о том, что я собой представляю и чем отличаюсь от людей… и какая польза от моего существования…
Раймон нервно забарабанил пальцами по спинке стула:
– Гм… да! Все это очень благородные мысли…
– Благородные? – переспросил Мишель. – Этого слова я по-настоящему не понимаю.
– Не понимаете? Но вы же прекрасно говорите… по-французски.
– Я могу говорить еще по-английски, по-немецки и по-русски, – сообщил Мишель. – Но я читаю только техническую литературу. Сент-Ив говорил, что мне нужно давать и другую литературу… беллетристику, для расширения кругозора и словаря… Но профессор пока не находил для этого времени, я был слишком загружен.
– А если вы сейчас попробуете почитать? – предложил Раймон. – В моей комнате есть Мопассан, есть Толстой и Хемингуэй. Кому из нас идти вниз, Роже?
– Я схожу, – поспешно отозвался Роже: он чувствовал, что не сможет остаться здесь один. – Кстати, я посмотрю, как себя чувствует… мадам Лоран.
Луиза спала. Бледное лицо ее слегка разрумянилось, губы приоткрылись, она казалась совсем девочкой. Роже на цыпочках вышел из комнаты и помчался за книгами. Он прихватил еще себе детективный роман в яркой обложке.
Наверху все было тихо. Мишель с любопытством посмотрел на книги. Раймон, подумав немного, протянул ему томик рассказов Мопассана. Роже уткнулся в детективный роман.
Мишель с удивительной быстротой перелистывал страницы. Раймон исподтишка наблюдал за ним. Мишель дочитал до конца один рассказ, начал читать другой, потом остановился и пожал плечами. Потом снова перечитал первый рассказ.
– Да, это литература совсем другого рода, – заметил он.
– Вам что-нибудь непонятно? – спросил Раймон.
– Мне не вполне понятно, с какой целью все это написано.
Раймон заглянул в книгу. Мишель говорил об одном из самых поэтических рассказов Мопассана – о «Лунном свете».
– Вот вы говорите, что задумываетесь о себе, – сказал он. – Почти все люди думают о себе: кто они, зачем они, что ценного в их жизни. Естественно, что они думают и о любви…
– Я знаю, что такое любовь, – спокойно сказал Мишель. – Она основана на инстинкте продолжения рода и еще – на сходстве характеров.
Роже открыл было рот, чтоб возразить, но Раймон сделал ему знак.
