Год крысы. Видунья

девушкам.

— Не, пап, я сама! — не оборачиваясь, отозвалась торговка. — Они готовое хотят.

Папа?! Это что, выходит, по доброй воле?! Саврянин глянул на Рыскино лицо, тут же погасил улыбку и вышел, чтобы не смущать покупательницу.

— Вот эти. — Девушка схватила какие попало, расплатилась и выскочила на улицу, пылая от стыда.

— Чего? — тут же осведомился Альк. — Там не лавка, а мужская баня, и ты сгребла ближайшее тряпье и поспешила удрать?

Рыска молча, комом запихала вещи в торбу. Ох, как некрасиво получилось… Что же портной про нее подумал? Небось решил, что она из тех, кто пиво разбавляет. Но что делать, если при виде саврян ее по- прежнему перекашивает?! Разве что к Альку кое-как притерпелась, и то крысой он намного приятнее. Если б знала, кто хозяин лавки, то нипочем бы не зашла — лучше купила бы подороже, зато у ринтарца.

— А башмаки?

— Пойди у госпожи Лестены забери, — посоветовал Жар и гнусно захихикал.

— Она ж по тебе сохнет.

— В ее положении выбирать не приходится.

— Да расскажите мне наконец, что там у вас ночью стряслось! — нервно потребовала Рыска.

Подельники еще немного поотнекивались, но потом все-таки начали каяться, безбожно очерняя друг друга, и через осьмушку лучины девушка хохотала до слез, представляя лица всех участников сцены.

* * *

— Все, последняя лесная ночевка! — с наслаждением объявил Жар, растягиваясь на постели из веток и поглаживая сытый живот.

— А назад? — не поняла Рыска.

— Назад — только под крышей! Мы ведь уже не будем никуда спешить, верно? Можем в каждом городе по два-три денька прожить, чтоб ты выбрала, какой больше глянется.

— А озеро? — робко заикнулась девушка.

— И на озеро тоже съездим, — скрепя сердце пообещал Жар. — Но надо же все разведать, вдруг тебе в столице больше понравится?

Рыска в этом очень сомневалась, ей даже в Макополе неуютно было. И где там корову держать? Но спорить с Жаром она не стала. Вдруг озеро так его очарует, что он сам предложит остаться?

— Альк, а Мирины Шахты — это город или поселок?

— Теперь — город. Раньше медный рудник был, потом истощился.

— И там твой родовой замок?

— Ты вначале подумай, чего спрашиваешь, — сварливо буркнул крыс — Как родовой саврянский замок может стоять в Ринтаре? Он по другую сторону границы, в нем мои родители живут.

— А дедушка?

— У него скит возле реки.

— Ски-и-ит?! — Жар приподнялся на локте и насмешливо уточнил: — Он чего — молец?

— Нет. Просто отшельник.

— А в чем разница? — Рыска полагала святым, глубоко верующим народом и тех, и других.

— Молец еще пытается в чем-то убедить людей, а отшельник уже понял, что это бесполезно.

— Что ж вас всех так в Ринтар тянет? Дома скитов и общин не хватает? — Вор откровенно нарывался, но Альк был на удивление несловоохотлив.

— Чужие дураки раздражают меньше своих. — И крыс калачиком свернулся на котомке у Рыски в ногах, игнорируя дальнейшие расспросы.

Девушка вздохнула и уставилась на небо. Звезд на нем сегодня было — будто Хольга с дырявым мешком прошла. А вот луна куда-то пропала, хоть и не новолуние. Жалко. Рыска к ней уже привыкла, как к лучине в избе.

Жар вскоре начал посапывать, потом похрапывать, подруга его даже разок в бок ткнула. Самой девушке было что-то неспокойно. И не то чтобы страшно или там подвох чудится, а как-то… зябко. Словно первый седой волос в косе заметила: вроде и молодая еще, и сил полно, а ощущение, что дорога уже пошла с горки.

Рыска перевернулась на другой бок, но гадкое ощущение не отступало. Может, это из-за Мириных Шахт? Не стоит туда ездить? Девушка прикинула так и эдак. Нет, дар не возражал. Скорее даже подталкивал.

Альк тоже не спал. Рыска знала это, хоть и видела, что глаза у него закрыты. Наверное, думает, как будет объясняться с дедушкой. Хоть бы бедного старичка удар не хватил, когда он узнает, что эта крыса — его внук. Еще откачивать придется им с Жаром. Ой, ведь Альков дедушка, конечно, тоже саврянин! Опять Рыска будет стоять, потеть и в пол как дура таращиться… И не отвертишься: без нее крыса не услышат. Хотя если дед был путником…

Ворочалась Рыска, ворочалась, вздыхала и тихонько постанывала, представляя грядущее унижение, да так и уснула.

* * *

Рыскины опасения не оправдались. Когда она открыла глаза, разбуженная возобновившимся потрескиванием пламени, Альк, уже одетый и заплетенный, сидел на корточках у костра, держа наперевес кривой, обугленный с одного конца сук. Лицо у саврянина было усталое, осунувшееся.

— Пора вставать, — негромко сказал он, заметив Рыскин взгляд.

— Боишься? — так же шепотом спросила девушка.

Если бы она издевалась, Альк нашел бы, что ответить.

А так — молча подкинул в огонь еще одну ветку:

— Репа вот-вот испечется.

— А твой дедушка — он какой? — Рыска села, завернулась в покрывало. Холодный рассветный воздух щекотал нос, траву высеребрило крупной росой.

— Я семь лет его не видел.

— А раньше? Вы не дружили?

— Мы… гордились, — нехотя признался Альк. — Он — внуком, я — дедом. Я был уверен, что он знает и может все.

— И поэтому ты тоже захотел стать путником?

Саврянин снова промолчал, и Рыска задала следующий вопрос:

— Почему он ушел в отшельники?

— Состарился и утратил право на крысу. А наставником быть отказался.

— И после этого ты его не видел?

— Нет, он несколько раз приезжал. В этой своей дурацкой рясе. Рассказывал, как Хольга нас любит и почему Саший тоже важен для гармонии этого мира… — Альк машинально обдирал кору с сука, бросал в огонь. — А потом у меня прорезался дар, и я ушел в Пристань.

— Наверное, дедушка очень обрадовался, — завистливо сказала девушка. Она тоже любила своего деда по матери. Он ее и рыбу удить научил, и свистульки из ветлы делать… Рыска порой думала, что, если бы дедушка не ушел на небесные дороги, когда ей было шесть лет, все могло сложиться совсем по-другому. Как это здорово, когда ты кому-то не безразличен!

Саврянин поковырялся суком в углях, выкатил одну репку. Обугленная шкурка треснула, обнажив желтую душистую мякоть.

— Готова. Буди этого своего…

Жар уже и сам просыпался, смачно потягивался. Разговор оборвался, но Рыска поняла, что Альк так и