– Не нравится мне это. – Брент выпутался из одеяла, нашарил под кроватью сапоги.
– Ты ж сам меня исцелял, ннэ?! – удивился ЭрТар.
– Я не о том. Одевайтесь. Надо скорее отсюда убираться.
Джай с тоской покосился на еще теплую постель.
– Боишься, что «братцы» все-таки припрягут тебя махать хлыстом над полями?
– Не мели ерунды. – Жрец натянул мантию поверх незашнурованного ворота рубахи. – На нас надвигается что-то нехорошее.
В данный момент на Джая надвигался вывернувший из-за угла брат Марахан, и был он, вопреки черным предчувствиям Брента, весьма хорош. В одной руке монах сжимал мятый лист бумаги, в другой – облезлое гусиное перо, которым размахивал не то в такт песне, не то помогая себе сохранять не шибко устойчивое равновесие.
При виде выходящих из кельи гостей Марахан расплылся в широкой улыбке, и Джай понял, что неусыпными трудами и молитвами монахов самойлика в их саду росла высокая и кустистая.
– Д-друзья мои! Возлюбленные братья!
Растерявшийся обережник дал себя обнять, похлопать по спине и громко чмокнуть в щеку.
– Д-д-да чего же я рад, что Иггр подарил мне эту упиват… упоительную встречу!
– Прости, брат мой. – Брент вытянул руку вперед, удерживая монаха на недосягаемом для лобзания расстоянии. – Но не переусердствовал ли ты с благовониями, воскурив то, что следует заваривать?
– Увы мне! – охотно покаялся монах. – Зато к-к-как дивно пишется под этот сладостный аромат! – Брат Марахан гордо потряс усеянным кляксами (как чернильными, так и винными) листом.
– Меня куда больше интересует, как оно потом читается, – прошептал ЭрТар Джаю на ухо.
– П-п-пойдемте же продолжим пиршество духа и тела! – Монах вцепился парням в плечи, увлекая за собой к трапезной, но внезапно спохватился и повернул назад. – Ах да! Я же шел открывать врата, дабы те славные люди тоже могли присоединиться к празднеству!
– Какие люди? – мигом подобрался жрец.
– Которые давно уже в них стучатся! – счастливо сообщил отец Марахан. – Вот, слышите?
Хористы как раз промачивали горло перед очередным «псалмом», и Бренту удалось разобрать, что шумят не только в трапезной. Во дворе действительно что-то происходило.
– Не стоит себя утруждать. – «Йер», которого монах уже миновал, каким-то чудом опять оказался перед ним, загораживая дорогу. – Мы сами откроем им дверь и придем к вам все вместе.
– Брат мой!!! – Растроганный монах снова полез обниматься, но гости были уже начеку и в руки не дались.
Спровадив Марахана вдохновляться дальше, жрец почти бегом покинул обитель, но вместо того чтобы идти к воротам, завернул за угол здания.
– Эй, ты куда? – изумился недогадливый Джай.
– Да уж не впускать невесть кого. Перелезем через забор с другой стороны.
– Я все-таки сбегаю погляжу, кто там. – Горец свистнул Тишшу и умчался прежде, чем жрец успел возразить.
Славные люди уже не стучались в ворота, а готовились брать их штурмом.
– А хто тама? – Наконец снизошел на них не то бабий, не то искаженный мужской, как у великовозрастного дурачка, голос.
– Иггровы слуги, болван, разве не видишь?!
– А зачем? – продолжало подозрительно допытываться Нечто.
– Не твоего ума дело! Живо открывай!
– Щас настоятелю докладу, – пообещало оно и, не обращая внимания на ругань и угрозы, шаркающе уползло к обители.
Прошло две минуты.
Четыре.
Семь.
– Самойликой пахнет, – потянув носом, со знанием дела сообщил Хруск.
Архайн окончательно пришел в ярость. Он, Приближенный К Двуединому, вынужден торчать под монастырскими воротами, как последний нищий?! После ночи в пути, в мокрых сапогах, искусанный комарами?!!
– Но это же обитель, господин, – робко напомнил старшой, заметив, что йер тянется к кнуту. – Мы не можем просто так в нее вломи…
– Заткнись, – огрызнулся Приближенный. Он прекрасно знал пределы своих полномочий и собирался пройтись по самому краешку.
– Там этот, как его… Архайн с обережью! – с азартным блеском в глазах доложил горец.
– Ну мы и вляпались! – схватился за голову Джай.
– Нечего было ходить там, где Иггр гадит, – огрызнулся Брент. – Сами за мной увязались, так теперь не жалуйтесь.
– Кто здесь жалуется, э?! Наоборот – такой жызн’ вэселый пашел, что умират’ не хочется!
– Угу, – мрачно поддакнул Джай. – Архайн небось уже живот от смеха надорвал!
– Ладно тебе, я его чуток задержал, пара минут у нас есть. Бегите, я скоро догоню.
– А ты куда?!
– Э-э-э, забыл из-за этого «философа» мыслестрел в келье!
– Идите оба, – велел Брент. – Если они успели окружить монастырь, вы только помешаете мне прорываться.
– Возьми тогда Тишша. – ЭрТар дернул кошака за ошейник, посылая к жрецу. – Встретимся возле вещей, кис тебя к ним выведет.
– А мы сами не заблудимся? – встревожился обережник.
– Ты что, – искренне удивился горец. – Как можно заблудиться в лесу? Там же все деревья разные!
Оспаривать это гениальное наблюдение было некогда: на черной палитре неба уже появились первые мазки, но жрец умудрился найти достаточно тьмы, чтобы в ней раствориться.
Парни бок о бок бросились назад по коридору.
– Деревья! – презрительно прошипел обережник, притормаживая у нужной двери. – Даже нашу келью запомнить не смог! Иди, ищи свой мыслестрел!
– А он у меня на руке, – нахально сообщил горец, поднимая ее и встряхивая, чтобы просторный рукав сполз к локтю. – И нам не сюда.
Иногда Джаю хотелось просто убить «сороку». А иногда не просто – а с особой жестокостью.
– Ты что, решил чего-то спереть на память?!
– Не чего. Кого. – Горец начал дергать все двери по очереди. В большинстве келий было пусто или храпели так, что Иггры на диптихах морщились. – Кажется, она пошла в эту сторону от трапезной… Ага!!!
Обережник потрясенно уставился на черное озеро волос с водопадом у края кровати.
– На кой она тебе сдалась?!
– Хочешь оставить ее на растерзание дхэрам, ннэ?
– Она сама этого хочет!
– Как та красотка из Ориты?
Джай сглотнул подступивший к горлу комок.
– Да что мы с ней делать будем?!
За время спора предмет оного проснулся, рывком сел, натянул покрывало по самый нос и включился в дискуссию возмущенным визгом.
– Ну вот, – философски заключил горец, – теперь у нас просто нет выбора!
– Да вы хоть знаете, кто я?! – заверещала девица таким тоном, что ее захотелось немедленно пристукнуть, а потом уж опознавать. – Я – Иггрова Невеста!!
– А мы – друз’я жэниха! – жизнерадостно сообщил ЭрТар, подскакивая к монашке и затыкая ей рот
