без боя?
– Единственный, кто желает бойни в Гринли, – это ты, – напомнил Тристан. – Ведь именно об этом ты кричал тут совсем недавно.
Глаза Дональда округлились – только сейчас он понял, что новый лорд слышал все. Но уже в следующее мгновение лицо его исказилось от ярости, и он, сжимая в руке нож, бросился на Тристана. Тот без труда увернулся и тут же, взмахнув мечом, нанес противнику удар по плечу. Дональд с криком рухнул на пол и, откатившись в сторону, с необычайным проворством вскочил на ноги. Снова принимая боевую стойку, он злобно прохрипел:
– Только трус пытается одолеть плохо вооруженного человека. Мое лезвие не идет в сравнение с твоим.
Тристан с усмешкой приподнял бровь.
– Но я ведь не напрашивался на поединок. А твой выбор негодного оружия лишь свидетельствует об отсутствии сноровки и о невежестве. – Окинув взглядом кузнеца, Тристан добавил: – Неужто ты думал, что такое оружие, как у тебя, сможет защитить человека с такой задницей? Гм-гм…
Люди Тристана громко рассмеялись. Дональд же побагровел, и только шрам, пересекавший щеку, оставался белым.
– Боишься сразиться со мной на равных?! – прорычал кузнец.
Тристан запрокинул голову и от души расхохотался. Затем, не удостоив противника взглядом, передал свой меч верному Фаро, и легким движением руки поманил к себе Дональда:
– Что ж, иди сюда.
Вместо меча Тристан взял со стола небольшой столовый нож.
Кузнец тотчас же сделал выпад, но Тристан снова увернулся и мощным ударом ноги поверг Дональда на пол. Однако тот и на сей раз сумел откатиться в сторону, а затем быстро подняться. Наступая на противника, Тристан предупредил:
– Я не стану с тобой играть всю ночь. Если хочешь драться, действуй.
– Трус! – завопил Дональд, отступая. Покосившись на своих людей, взиравших на Тристана со страхом, он сказал: – Хватайте же его!
Но вилланы из Сикреста ничего не могли поделать, ибо были воинами из Гринли. Время от времени они в смущении пожимали плечами.
– Ну, что скажешь? – спросил Тристан, продолжая наступать. – Кажется, ты хотел вспороть мне брюхо и бросить мое тело в ров? Что ж, кое-кто непременно туда угодит. Ров ждет жертвы…
Нацелившись острием ножа в сердце Тристана, Дональд бросился на него с громким криком, но тотчас же был разоружен – его нож со звоном упал на пол. Лицо кузнеца смертельно побледнело; он кинулся за своим оружием, но в тот же миг правая рука Дональда оказалась прибитой к столу тонким ножом Тристана так, что только изящная рукоятка столового ножа торчала из его пухлой ладони. На несколько мгновений воцарилась тишина, а затем по залу прокатился отчаянный вопль смутьяна.
Тристан схватил кузнеца за горло и, склонившись к нему, спросил:
– Кто тебя послал?
Дональд молчал, и пальцы Тристана еще сильнее сжали его горло.
– Кто тебя послал? Отвечай!
Кузнец захрипел и с трудом выговорил имя – именно то, которое и ожидал услышать Тристан. Оттолкнув Дональда с возгласом отвращения, он в тот же миг выдернул из его руки свой столовый нож и бросил его в камин. Скорчившись на полу и прижимая к груди окровавленную руку, Дональд в ужасе смотрел на Тристана, смотрел так, будто ожидал смерти.
Не обращая внимания на поверженного противника, Тристан окинул взглядом вилланов, прибывших из Сикреста:
– Не желает ли еще кто-нибудь сразиться со мной? Есть ли среди вас такой храбрец?
Смутьяны, потупившись, молчали. А те, кто еще держал оружие, побросали его на пол.
Тристан усмехнулся и, повернувшись к Баррету, приказал:
– Взять их под стражу. – Повернувшись к Фаро и кивнув в сторону Дональда, он добавил: – А этого поместить в отдельную темницу. Когда мой гнев уляжется, я сам с ним побеседую.
Когда зал опустел, Тристан взял у Фаро свой меч, затем снова наполнил рог элем. Какое-то время он стоял у пылавшего камина, поспешно попивая эль и предаваясь размышлениям. Ему ужасно хотелось тотчас же отправиться в донжон и надлежащим образом покарать негодяев, осмелившихся напасть на Гринли. Но здравый смысл подсказывал: не следует давать волю своему гневу – это могло бы вызвать неудовольствие Вильгельма. Нет, он сумеет держать себя в руках, и поступит так, как поступил бы на его месте сам Найджел. Он воспользуется его людьми для осуществления собственных целей.
Пламя в камине трепетало и плясало, вызывая в памяти огненно-рыжие волосы Хейд. И тут он вдруг вспомнил, что мужчина, разговаривавший в конюшне с девушкой, упомянул кузнеца Дональда. Конечно же, это был лорд Найджел! Но как же он сразу не опознал в нем по выговору дворянина?
И было ясно, что Найджел угрожал рыжеволосой красавице. Но чем именно он ей грозил? Что от нее требовал? И какую роль в его планах играл Дональд?
Чем больше Тристан думал о стройной красавице, представляя ее рядом с омерзительным кузнецом, тем больше распалялся гневом. Сам того, не заметив, он сжал рог с элем с такой силой, что тот треснул, и влага пролилась ему на ладонь.
Тристан мысленно поклялся, что непременно завоюет рыжеволосую красавицу и сделает ее своей.
– Что же касается лорда Найджела, то ему не избежать смерти, – пробурчал он себе под нос.
Глава 6
– О, Салли, не затягивай так туго! – закричала Солейберт своей служанке.
Салли похлопала свою госпожу по руке и проговорила:
– Потерпите, миледи. Уже почти готово.
Хейд, лежавшая на кровати сестры, с восхищением наблюдала, как та преображается в нарядную красавицу. Тяжелое, шитое золотом платье Берти сверкало, как солнце, а кремовая нижняя рубашка с узкими рукавами была украшена изящной вышивкой у горла.
Наконец служанка, поправив прическу Берти и закрепив на платье госпожи желтый шелковый шарф, отступила на несколько шагов, чтобы полюбоваться своей работой. Хейд же спрыгнула с кровати и воскликнула:
– Берти, ты выглядишь великолепно! – Она обошла вокруг сестры, дотрагиваясь то до ее платья, то до волос. – Готова поклясться, что лорд Тристан упадет перед тобой на колени.
– Мне этот наряд совсем не идет, – пробурчала Солейберт, передернув плечами. – В нем я чувствую себя… огромной желтой коровой.
Хейд выразительно взглянула на служанку, и та тотчас же покинула комнату. Приблизившись к сестре, Хейд спросила:
– Что тебя тревожит, дорогая? Боишься встречи с будущим мужем?
– Нет, – ответила Берти с вздохом. – Просто я… О, Хейд! – Солейберт бросилась в объятия сестры. – Я не хочу выходить замуж, потому что не хочу, чтобы моя жизнь изменилась.
Хейд похлопала Берти по спине. Она не могла отрицать того факта, что их жизнь действительно изменится. Да-да, очень изменится, если Найджелу удастся осуществить свои планы. Но сейчас ей не хотелось думать об этом злом человеке.
– Знаю, милая, что многое изменится. – Хейд отстранилась и заглянула в круглое личико сестры. – Но ты можешь найти счастье в том, что станешь хозяйкой в собственном доме. И еще, Берти… О, ведь у тебя могут родиться дети!
Берти зашмыгала носом и покачала головой:
– Мне все равно. Я никогда его не встречала, но слышала о нем много ужасного. – Она посмотрела на Хейд с упреком. – И тебе не удастся развеселить меня!
Хейд скорчила гримасу. Ей тоже доводилось кое-что слышать о Молоте Вильгельма – слухи о нем уже давно ходили по деревне. В последнее время много говорили и о мужчинах из Сикреста. Две недели назад они отправились нанести визит хозяину Гринли и до сих пор не вернулись. Но как ни странно, лорда Найджела нисколько не тревожило исчезновение этих людей, хотя среди них был и кузнец Дональд. Более того, казалось даже, что лорда все это немного забавляло.
Внимательно посмотрев на сестру, Хейд строго сказала:
– Не суди о нем, пока сама его не видела. Значение имеет только твое собственное мнение.
– Ты сейчас не останешься у нас? Не пообедаешь с нами? – Берти с мольбой в глазах смотрела на сестру. – Пожалуйста, не оставляй меня с ним наедине.
Хейд нахмурилась и принялась собирать одежду, разбросанную по комнате.
– Боюсь, что не смогу остаться. Твоя мать выгнала меня из зала. Я даже сейчас не смею туда войти.
– В последнее время мать стала невыносимой, – с вздохом проговорила Берти.
– Она просто опечалена тем, что скоро потеряет свое единственное дитя.
Солейберт покачала головой:
– Нет-нет, она боится, что лорд Тристан обратится в бегство, только бросив на меня взгляд.
Хейд весело рассмеялась. Слова сестры очень позабавили ее, так что у нее даже настроение немного улучшилось и головная боль начала проходить. Уже долгое время – после той ночи в конюшне – Хейд нервничала и очень плохо спала по ночам. Минерва же была убеждена в том, что у нее бывают видения – якобы она видит человека с родственной душой, человека, с которым непременно встретится, чтобы потом уже никогда не расставаться.
Но сейчас Хейд старалась не думать об этом человеке и об угрозах лорда Найджела. Сейчас она должна была позаботиться о сестре и как-нибудь ее утешить и приободрить. Однако она поклялась, что даже ради сестры не станет прибегать к волшебству и ворожбе, как бы Берти ни просила ее об этом.
– Дорогая, ты не должна сегодня вечером думать о матери, – посоветовала Хейд.
Солейберт уставилась в окно и пробурчала:
– Но это невозможно. Мать следит за каждым моим движением, точно ястреб.
– Да, этого ты изменить не можешь, – согласилась Хейд. Шагнув к сестре, она взяла ее за руку. – Но зато ты можешь получить удовольствие от общества лорда Тристана. А когда вечер окончится, я
