Грузинские романтики

1843

* * *

Вытру слезы средь самого пыла
И богине своей, и врагу.
Пламя сердца, как ладан кадила,
Не щадя своих сил, разожгу.

Светозарность ее мне на горе,
В нем она неповинна сама.
Я премудрость ловлю в ее взоре
И схожу от восторга с ума.

Как ей не поклоняться с любовью?
Красоте ее имени нет.
Только ради ее славословья
Я оставлю в поэзии след.

1843

Чинара

На берегу могучая чинара
Над кручею раскинулась шатром —
Тенистое убежище от жара,
Приют полураздумий-полудрем.

Шумит Кура, чинару в колыбели
Качает ветер, шелестит листва.
Едва ли это шум без цели:
В нем слышатся какие-то слова.

Как любящий возлюбленную, яро
Целует корни дерева Кура,
Но горделиво высится чинара,
Чуть-чуть качая головой шатра.

Повеет ветер — и одною дрожью
Забьются и чинара и река.
Как будто всё у них одно и то же,
Одна и та же тайна и тоска.

1844

* * *

Осенний ветер у меня в саду
Сломал нежнейший из цветов на грядке,
И я никак в сознанье не приду,
Тоска в душе, и мысли в беспорядке.

Тоска не только в том, что он в грязи,
А был мне чем-то непонятным дорог, —
Шаг осени услышал я вблизи,
Отцветшей жизни помертвелый шорох.

<1845>

* * *

Ты самое большое чудо божье.
Так не губи меня красой своей.
Родителям я в мире всех дороже —
У нас в семье нет больше сыновей.

Я человек простой и немудрящий.
Подруга — бурка мне, а брат — кинжал.
Но будь со мною ты — в дремучей чаще
Мне б целый мир с тобой принадлежал.

10 января 1845

Судьба Грузии

Поэма

Посвящение кахетинцам

Кахетинцам, истинным грузинам,
Маленького Каха землякам,
Эта речь о времени старинном,
О царе, навеки близком нам.

Образ гордости и славы нашей,
Как он видится мне самому,
Посвящаю вашему бесстрашью,
Жизнерадостности и уму.